Искусство за бокалом вина. Дарья Сабитова — о жизни в Латвии и Европе, "уродстве" современного искусства и великих художниках
Уже с сентября месяца в Таллинне проходят лекции проекта Art Showcase, причем билеты на каждое мероприятие раскупаются за считанные дни. В преддверии новой лекции, которая состоится 28 февраля и будет посвящена стилю “Ар-деко”, Delfi поговорил с искусствоведом Дарьей Сабитовой. Дарья родилась в Латвии, училась в Германии и Италии, а сейчас живет в Вене, где у нее и возникла идея проекта Art Showcase.
Вы уехали учиться заграницу, хотя родились в Латвии. Почему?
В западных странах история искусства как дисциплина изучается в университетах, и она ничуть не хуже экономики или юриспруденции. Если бы мне в Латвии кто-нибудь сказал, что я стану искусствоведом в Германии, то очень бы меня насмешил. Когда я уезжала из Латвии, это занятие не считалось профессией и отношение к ней было соответствующим.
Насколько я знаю, учились вы в Германии и Италии. Как сильно отличается художественное образование этих двух стран?
В Германии я училась в государственном, традиционном и консервативном ВУЗе. Университет Гейдельберга — старейший университет Германии и подход к образованию там основательный. Все четко, последовательно, без поблажек. Заочного или вечернего отделения нет — только дневное. Тебе надо работать? Твои проблемы, работай по вечерам, ночам. Заболел? Два пропуска — отчисление, приходи на этот курс в следующем году. Каждая работа проверялась с помощью “плагиат-машины”, которая была подключена к Google. И не дай бог эта машина выявит “совпадения”.
Первый год был самым трудным, я с трудом понимала лексику, садилась на первый ряд, чтобы следить за артикуляцией профессора. Проблемы были с греческим, латынью, терминологией в архитектуре. Никогда не забуду, как учила библию на немецком. Ты либо встраиваешься в эту систему, либо она тебя ломает, в 19 лет часто случается второе. Не знаю, решилась бы я сейчас на такую авантюру.
В Италию я попала на третьем курсе. Получила государственный грант, университет предлагал дополнительную квалификацию “искусствовед-международник” и я оказалась в университете Сиены. Итальянский выучила на месте.
В Италии учиться приятнее, обстановка расслабленное, всегда есть место человеческому отношению. Первым делом — эспрессо, а лучше апероль, ну а потом — решение всех вопросов. По правилу гранта надо было найти стажировку. Я устроилась в картинную галерею в Сиене, потом работала в Риме.
Почему искусствовед, почему, скажем, не художник? В чем состоит работа искусствоведа?
Люди часто путают эти понятия, меня то и дело спрашивают, пишу ли я картины. Для того чтобы быть художником, нужен определенный дар, у меня его нет.
Я — сторонний наблюдатель. История искусства, моды — циклична, все повторяется. Мне нравится анализировать то, что я вижу, и рассказывать об этом людям.
Работа искусствоведа может быть разной: в картинных галереях и аукционах она связна с коммерцией, продажами. Можно уйти в науку, писать монографии художников, изучать архивы, преподавать в университете. Вариантов много, но в любой отрасли нужны профессионалы.
Легко ли было найти работу? Существует мнение, что людям искусства часто приходится работать вообще не в своей сфере, чтобы оплачивать счета.
Работу в этой сфере найти нелегко. В студенческое время я подрабатывала, где могла. Даже поиск практики доставлял проблемы. В виде практики предлагалась деятельность с загрузкой на полный рабочий день, без оплаты.
Многие галеристы нанимают студентов на испытательный срок, человек работает три месяца бесплатно, а потом ему отказывают в позиции, беря на практику следующего студента. Замкнутый круг.
Достаточно сложно конкурировать с носителями языка, нужно очень хорошо владеть несколькими иностранными языками, и не стоит забывать, что здесь английский или французский изучают с детства. Важно понимать менталитет, чувство юмора, важно гнуть свою линию.
После переезда в Вену вы начали свой проект Art Salon Vienna. Расскажите об этом подробнее. Кто — главные клиенты?
После работы в картинных галереях, научно-исследовательском институте и аукционном доме мне захотелось создать что-то свое. В большом городе трудно найти подходящий круг общения, подружиться с кем-то. И я решила такой круг создать самостоятельно. В социальной сети создала группу единомышленников, рассчитанную на людей, интересующихся искусством, любящих посещать музеи осознано. Неважно, откуда ты приехал, чем занимаешься. Если есть интерес к искусству, то тебе к нам!
Через два года работы на основе этой группы появился Art Salon Vienna — арт-клуб, прямые эфиры и лекции, с которыми я гастролирую по миру. Сейчас я работаю над тем, чтобы салон стал местом встреч не только в реальном, но и виртуальном мире. Вижу будущее этого проекта в виде онлайн-школы по истории искусства.
Главные клиенты — русскоговорящие люди, живущие в Вене. Встречи салона проводятся и на немецком языке, хотя я вынуждена признать, что развивать немецкое направление гораздо сложнее в силу некоторого скептицизма и менталитета австрийцев.
“Современное искусство не всегда развлекательное, красивое и профессиональное, часто провокационное и уродливое”
Как получилось, что вы начали выступать в Прибалтике? Не потеряли контакта с родиной?
В Латвии живут мои родственники, друзья детства, летние месяцы я предпочитаю проводить в Юрмале.
В Латвии практически не проводились мероприятия такого рода и мы со свекровью решили организовать цикл лекций об искусстве в Риге и Юрмале. С сентября мы начали сотрудничество с Эстонией, в конце февраля состоится восьмая лекция в этой стране.
Билеты на первую лекцию в Эстонии были распроданы за несколько часов. Чем можете объяснить такой успех?
Людям не хватает интересных мероприятий в сфере искусства на родном языке. Очень важен формат мероприятия: место проведения, доступность и живая подача материала, бокал шампанского, фотографии на память. Мы посещаем культурные мероприятия не только с целью просвещения, но и с целью общения, впечатлений.
Как вы считаете, насколько в Эстонии и вообще в странах Балтии на данный момент развито искусство и изучение искусства, присутствует ли интерес, и у кого — взрослого поколения или младшего?
Как относитесь к народному искусству, к фирменным узорам, которые у каждой страны отличаются? Нужно ли пытаться сохранить это?
Уровень культуры как эпохи, так и отдельного человека определяется отношением к прошлому. Я очень хорошо отношусь к народному искусству, это прошлое в настоящем. Это традиции, преемственность поколений и духовный опыт народа. Чем плохо умение играть на гуслях, каннеле или хохломская роспись по дереву? В наше время массового производства это особенно ценно. Я за народное, но не местечковое, за национальное, но не националистическое.
Многие люди считают, что современное искусство — это и не искусство вовсе. Различные мазки, круги, да даже анекдоты есть про это. Мол, стоит стул посреди музея, и все думают, экспонат это или просто стул. Как вы относитесь к современному искусству?
Лет пять назад относилась отрицательно.
Говоря о современности. В нашу жизнь все больше вторгается техника, искусственный интеллект уже может писать картины. Стоит ли бояться художникам того, что они станут не нужны? Что продаваться будут только старые мастера?
Я снимаю шляпу перед создателями искусственного интеллекта, это невероятное достижение в сфере науки.
Что касается искусства, если когда-нибудь машина создаст такие же сильные по эмоциональному впечатлению вещи, как музыка Моцарта или картина Караваджо, то я буду удивлена.
Если художник по-настоящему талантлив, то его работы останутся в истории, настоящее искусство всегда затрагивает душу человека, вызывает глубокие эмоции: любовь, восхищение, переживание, боль. Вот, к примеру, я познакомилась на Vienna Art Fair с удивительным художником русского происхождения из Дюссельдорфа. Он создает удивительные биоморфные объекты из акрилового стекла. Умом я не понимаю, как он это делает, сердцем — в восторге.
Что нужно, чтобы стать великим художником, которого будут вспоминать поколения?
Им нужно родиться, но не стоит забывать, что в веках остается талант, помноженный на упорство.
