Режиссер: в Русском театре есть артисты, которые чувствуют чертовщину
По счастливому стечению обстоятельств Сергей Павлович находится в эти дни в Таллинне, где ставит в Русском драматическом театре пьесу М. Булгакова ”Зойкина квартира”. Но о ней разговор еще впереди.
Сергей Павлович, в вашей творческой биографии было много спектаклей, которые, подобно ”Игрокам”, оказались долгожителями?
Театром ”У моста” в Перми я руковожу уже 27 лет, и у нас есть спектакли, возраст которых можно наверняка назвать достаточно почтенным: гоголевскую ”Панночку” мы играем уже 25 лет, Женитьбу — 24, ”Мастера и Маргариту” — 20. Потому для меня происходящее с таллиннскими ”Игроками” не является сюрпризом . Но все же это достаточно редкий случай, когда жизнь спектакля продолжается несколько лет, и мне очень по душе, что в Таллинне на ”Игроках” собралась творческая команда, которая спектакль не просто любит, но вот уже четыре года перед каждым представление они собираются на прогонную репетицию, потому что берегут его, крепко за него держатся. Каждый раз, когда смотрю спектакль, не устаю удивляться тому, насколько точно он играется артистами. Что же сценического долгожительства, то из личного опыта могу, пожалуй, вспомнить только два подобных случая: ”Ревизора” театре Ленсовета в Санкт-Петербурге, который идет семь лет, и ”Ревизора” же в Праге, шедшего пять лет.
Вообще-то, Николай Васильевич Гоголь одна из ваших многолетних режиссерских привязанностей, и, как кажется, навсегда. Чем он вас заряжает, что в нем для вас такого?
Если несколькими слова: магия, мистика, фантастика. Гоголь ведь не только писатель одной страны, он принадлежит всему миру, ставится по всему миру, потому что написанное им буквально начинено разного рода странностями и сюрпризами. Даже подробно занимаясь им, вроде бы досконально все изучив и вчитавшись, не перестаешь постоянно удивляться неожиданностям. В Гоголе присутствует удивительная энергетика, нередко внутри самого спектакля вы можете столкнуться с чем-то мистическим. Вспоминаю, как мы однажды вводили Диму Кордаса на роль Ихарева, когда произошло нечто невероятное: в финале спектакля он сдернул со стола зеленую скатерть, и тогда под нею на зеркальном стекле столешницы оказалась карта, до этого лежавшая на зеленом сукне сверху. Это было невозможно, не по каким законам обычной логики она не могла там оказаться.
Но согласитесь, что при всей фантастичности и мистичности, та же ”Женитьба”, ”Ревизор”, или ”Игроки” — это совершенно реальные истории.
Да, реальные, но, подходя к ним, как к реальным, мы сразу же теряем Гоголя. Гениальность этого писателя в том как раз и состоит, что в любой реальной истории он находит черта. Еще Дмитрий Мережковский писал, что в каждом гоголевском сочинении присутствует черт, статья Мережковского так и называлась ”Гоголь и черт”. Если говорить об ”Игроках”, то в них этот черт — сама игра, ее демоническая энергия, что разлита в воздухе, всем руководит, движет всеми чувствами, поступками и проявлениями, и в итоге вы оказываетесь в ловушке, в капкане.
Вероятно, подобное гоголевское свойство должно прочитываться и артистами?
В этом театре есть артисты, которые умеют это играть, чувствуют чертовщину, и поэтому спектакль притягивает к себе магнитом. Он побывал уже на нескольких фестивалях, и везде зритель, судя по отзывам и прессе, чувствует эту его необычность и мистичность. Буквально недавно во Пскове, когда в финале демоны швыряют в Ихарева карты, одна из них, семерка, прилипла к Диме Кордасу. Кто-то скажет- трюк, совсем нет — это Гоголь.
Будут ли артисты из ”Игроков” играть в булгаковской ”Зойкиной квартире”, вашем новом спектакле на сцене Русского драматического театра?
Обязательно, мы же команда.
