Илья Лагутенко: всегда старался заглянуть за горизонт, а не красоваться на центральном причале
Концерт “Морская.20” пройдет 13 декабря в Arēna Rīga. “Я не очень люблю юбилеи, но есть определенные вехи, которые нельзя отменить”, — говорит Илья Лагутенко. Этот альбом действительно стал прорывным не только для группы Мумий Тролль, но и для всего русскоязычного музыкального пространства в целом, а история создания “Морской” заслуживает отдельного рассказа.
До этого времени группа МТ, созданная в середине 80-х и записавшая два альбома “Новая луна апреля” и “Делай ЮЮ”, была популярна в основном у себя на родине — в Приморском крае. В какой-то момент Илья Лагутенко приостановил музыкальную действительность и уехал работать коммерческим советником сперва в Китай, а потом в Англию.
Наведываясь время от времени на родину, встретил старого друга и коллегу по МТ Леонида Бурлакова, который решился продать свою квартиру во Владивостоке и вывести почти все деньги из своего бизнеса по торговле компакт-дисками, чтобы в Лондоне был записан альбом “Морская”. Поскольку к тому моменту от начального состава группы остался фактически вокалист, к записи привлекали сессионных — лондонских и российских музыкантов.
У каждой песни альбома — своя особая история: “Вдруг ушли поезда” посвящена Санкт-Петербургу, куда Лагутенко ездил из Владивостока зимой-85, “Девочку” Илья сочинил во время жизни в Китае (есть и ее китайская версия), текст “Кот кота (Вот и вся любовь)” нашел в черновых записях своей юношеской поэмы “Рвота”, “Забавы“ — воспоминания о “суровых” 90-х во Владивостоке… “Новая луна апреля” показалась социально опасной руководству Дальневосточного университета, наравне с Black Sabbath.
Главным хитом альбома стала, конечно, композиция “Утекай”. Известный клипмейкер Михаил Хлебородов придумал видео, в котором Лагутенко выступал в роли парикмахера и в ходе исполнения песни наголо выстригал девушку-модель. “Ножницами я умел пользоваться и в армии подстригал многих своих товарищей, делал им модные прически. Поэтому как ножницы держать я знал, машинка была ужасная, как сейча помню, девушка кричала и визжала”, — вспоминал потом Илья.
Долгое время необычный для тех времен альбом не брали в ротации радиостанций и музыкальных телеканалов, а когда он все же попал на “Эхо Москвы”, слушатели стали обвинять в “отсутствии русских мелодий” и “непонятности текстов”. Скептически настроенные журналисты окрестили МТ “вылупившимся из лабораторной пробирки гомункулом” и “группой-однодневкой”. Российские лейблы отказывались издавать “Морскую”. Для выступления на фестивалях у МТ не было постоянного состава.
Выпустили несколько сотен аудиокассет с четырьмя песнями и бесплатно раздавал их на популярном рынке музыкальной и видеопродукции Горбушке — на обратной стороне обложки были написаны контактные телефоны московских радиостанций и просьба звонить в их эфир с требованием поставить понравившуюся песню.
Одна из этих кассет случайно попала композитору и продюсеру Александру Шульгину (впоследствии — мужу певицы Валерии), который поверил в проект и сумел переломить ситуацию… Уже через несколько месяц продажи альбома превысили миллион, а успех МТ называли эпохальным. Приятно, что Рига стала одним из первых городов, который поверил в “новую луну” Ильи Лагутенко…
- Перечитав историю создания альбома “Морская”, я поразилась вашей вере в победу — просто все было против. Что не дало вам тогда сломиться?
- Я вообще-то не был одержим какой-то борьбой за “место под солнцем”. Создав свою первую свою группу в 12 лет, я просто не переставал создавать альбомы, так как мне казалось, что следующий можно сделать лучше в техническом плане и с более конструктивными идеями не только в музыке и словах, но и в визуальном воплощении. И “Морская” была просто следующим этапом “с чистого листа”, потому что я переехал тогда жить в Англию и мне казалось, что на родине битлов и роллингов мне удастся записать свои песни более совершенно, нежели во Владивостоке, где тогда и студий звукозаписи не было.
- Рига стала одним из первых городов постсоветского пространства, который поверил в тогда еще малоизвестную широкой публике группу. Как это было?
- С Латвией я подружился еще в детстве — у родителей здесь всегда были хорошие друзья. Рига стала городом, с которого мы начали наш тур с альбомом “Морская” 20 лет назад, всегда рады сюда возвращаться — к публике и друзьям.
В Сигулде на студии Айнарса Миелавса мы записывали альбом “Похитители книг”, наши альбомы издавались в Латвии и становились тут “золотыми”. Сейчас мы с женой и дочками стараемся каждый год приезжать на Рижское взморье на каникулы.
Так что с Латвией нас связывают и добрые семейные традиции. Уже несколько лет вместе с моим хорошим приятелем Shipsi из группы Instrumenti, я являюсь куратором музыкальной программы ежегодного рижского фестиваля Piena Svētki, где мы минувшим летом показали “Космический рейс“ — ретро-футуристическое шоу, в основе которого — одноименный первый советский фантастический фильм, снятый 1935 году.
Латвийские музыканты принимают участие в нашем владивостокском фестивале V-ROX — Instrumenti очень быстро нашли отклик у дальневосточной публики. Сотрудничаем мы и с Latvian Music Export Office, надеюсь, это выльется в совместные проекты латвийских музыкантов и азиатских фестивалей, с которыми мы работаем уже не один год.
Из трех мегапроектов новой русской музыки 90-х — “Ленинград”, “Мумий Тролль” и Земфира (которая была запущена при поддержке “Мумий Тролль”) — сегодня бешеный виток наверх сделал Шнур. Когда ждать вашего второго прихода?
- Тогда, 20 лет назад, радиослушатели через одного обвиняли вас в “отсутствии русских мелодий” и “непонятность текстов”. Что бы вы сейчас ответили на такие заявления?
- Мумий Тролль называли также “группой-однодневкой”, прочили скорое забвение. Но история, как мы видим сегодня, распорядилась иначе. Вот, собственно, и ответ. Теперь я часто слышу о том, что песни Мумий Тролля — единственное по-настоящему светлое, что случилось с русскоязычной музыкой после лихих 90-х.
- Как вы сами чувствуете, сколько в вашем творчестве русского и в чем оно выражается? С возрождением в России патриархальных настроений вам, которого критик Артемий Троицкий обозначил “модником” (в противовес “народникам”) стало труднее работать и быть понятым?
- Мне собственное творчество всегда казалось прямолинейным и понятным, это просто осмысление того, что вокруг меня, через песни. Труднее всегда было то, что мне пришлось в группе взять на себя всю ответственность за рабочий процесс и все с ним связанное. И тут всегда приходится учитывать обстоятельства. Их хватает везде и всегда.
- Как ваше творчество воспринимается на Западе и на Востоке? Есть ли какие-то композиции, которые в “русском мире” не понимаются, а там — мегахиты?
- На концертах в разных странах мы несколько корректируем сет-лист — для англоязычной аудитории поем по-английски, в Китае — на китайском, я выучил язык еще в университете и довольно часто практикуюсь. Эти тексты — не калька с русских, а специально написанные, таким образом, чтобы слушателю стал ближе наш дальневосточный образ рок-н-ролла и его герои.
Мне также интересны версии наших песен, спетые другими музыкантами. Очень любопытной получилась песня “Дельфины”, которую спели на корейском и сыграли на национальных музыкальных инструментах девушки из трио Infinity of Sound.
В Японии мы были единственной зарубежной группой, выступившей на фестивале Visual Key (очень специфический японский жанр рок-музыки), а наша русская версия California Dreaming звучит в нескольких американских теледрамах. При всем при этом мы остаемся группой, живущей по принципу DIY — do it yourself, и ни в одной из стран мира не связаны никакими контрактными обязательствами.
- Кстати, как специалист по Востоку, можете объяснить, почему во всех японских караоке есть “Миллион алых роз” Паулса — в чем там секрет? Есть ли у вас свой “миллион алых роз”?
- Наверное, это “Владивосток 2000”, я написал ее как иллюстрацию событий, происходивших в 90-е во Владивостоке, постарался зафиксировать в песне время, оперируя сугубо местными образами и реалиями. И был удивлен ее последующей популярности. А “Dāvāja Māriņa meitenei mūžiņu” действительно хорошая песня, по гармонии очень близкая к японской эстраде того времени.
- “Я был ответственным за романтику. Теперь пора мне в другую галактику…” поете вы. Чувствуете, что “в нашей галактике” недостает романтики и с чем это связываете?
- Слишком много новостей и технологий, с которыми мы еще не научились как следует разбираться. Нам часто не хватает просто пристальнее посмотреть на того, кто рядом, вместо того чтобы пытаться вершить судьбы других миров.
- В ваших песнях часто проскальзывает мысль “начать с чистого листа”. Если была бы возможность — что бы изменили? Может, вернулись бы консультантам по торговле с Китаем и Лондоном — сегодня это очень перспективно звучит…
- Я не склонен переживать и рефлексировать о прошлом, сожалея о чем-то. Смотрю в будущее. И начинаю “с чистого листа” с каждым новым альбомом. Кстати, он выйдет в начале 2018 года и будет называться “Восток на Северозапад”. Несколько песен из него мы уже сейчас играем на концертах, сняли два клипа — на песни “Отв. за Романтику” и “Не помню зачем”.
- В какой стране вы и ваша семья проводите больше времени?
- По роду деятельности, я часто перемещаюсь между странами, это и гастроли, и фестивали, и встречи с представителями “креативного бизнеса” по всему миру. Весной были юбилейные “Морские” концерты в Москве и Петербурге, лето мы с семьей провели во Владивостоке и Японии, я был занят подготовкой к пятому фестивалю V-ROX. Осенью-зимой нас ждет Япония, Грузия, Беларусь, Прибалтика, Штаты и Австралия…
- В Латвии не раз объявляли ваше участие в латвийском бизнесе — то гостиница, то недвижимость. Недавно я слышала, что вы у нас выращиваете осетров. Расскажите из первых уст — что тут у вас?
- Уже несколько лет я помогаю фестивалю Piena Svētki с букингом иностранных гостей. Это, конечно, не бизнес, а все-таки больше “народная культурная инициатива”, мне очень импонирует идея этого городского фестиваля, с одной стороны, очень местного рижского, но, с другой, находящегося на стыке современного европейского искусства и семейного отдыха. Piena Svētki — уникальное событие, которое меня не перестает вдохновлять.
- Можете уточнить, что это была за загадочная история с фестивалем Лаймы Вайкуле этим летом. Вы были заявлены, а потом Лайма сообщила прессе, что вы повредили лицо. При этом свидетели утверждали, что видели вас в ресторане живым и невредимым. В итоге Лайма сама исполнила “Утекай”. Что это было?
- Мне жаль, что организаторы фестиваля в своих общениях с прессой и коллегами недалеко ушли от пресловутого “попал под лошадь”. Я знаю, что Лайма любит исполнять “Утекай” и уверен, что ее исполнение было бы принято зрителями на ура и без справок из травмпункта.
- Не пересекались ли ваши пути с Виктором Вилксом?
- С Виктором Вилксом и его Vilks Studija мы давно знакомы и дружим. Он снял для Мумий Тролль несколько клипов: “Ранетка”, “Доброе утро, планета”, “Медведица” и “Невеста”. Давно думаем о художественном фильме вместе.
- Насколько успешен ваш сопровождающий музыку бизнес — книги, аниме и т.д.? Что из себя представляет одежда “Морская” и как хорошо она продается? Иногда создается ощущение, что вы гораздо моднее, чем подавляющее количество вашей потенциальной аудитории.
- Коллекцию одежды к 20-летию альбома “Морская” Gosha Rubchinskiy x Mumiy Troll, мы выпустили в сотрудничестве с Гошей Рубчинским, это свитшоты, футболки и серф-доски. Их, еще до официальной презентации самой коллекции, можно было купить в Москве и Петербурге на “Морских” концертах весной.
Презентация с участием Рубчинского состоялась на фестивале V-ROX (vrox.org) во Владивостоке в августе, после чего вещи из этой капсульной коллекции поступили в продажу в бутиках Dover Street Market в Лондоне, Нью-Йорке, Гинзе и Сингапуре — и абсолютно все было распродано в течение 6 часов после старта продаж. Но, несмотря на это, ограниченное количество футболок и свитшотов, а также коллекционный винил “Морская” все же будут в продаже на концертах Мумий Тролль в России, Грузии, Японии, Латвии, Литве, США и Австралии в 2017 и 2018 годах.
- Что происходит с составом группы “Мумий Тролль”. Из старого остался лишь ударник. Особенно жалко, что ушел Цалер…
- Первый состав 1983 года даже не дошел до первого тура “Морская”. Правда жизни в том, что за фасадом концертов по земному шару скрываются реалии бесконечной гасТРОЛЛЬной жизни, где необходимы моральная и физическая выдержка, дисциплина в коллективе и постоянное творческое самосовершенствование. В группе остаются только те, кто готов на все это. Остальные сходят с дистанции и ищут себя в других сферах.
