Путин раскритиковал трактовку образа Чацкого
"Современная трактовка", как назвала ее Волчек, президенту не понравилась. Путин заметил: "Не побоюсь показаться здесь непрофессионалом, потому что я непрофессионал, но зачем вы с самого начала показали его, Чацкого, плачущим? Сразу складывается о нем впечатление как о слабом человеке".
Режиссер, говоря о своей трактовке, напомнил, что Чацкий был сиротой, оставшимся без родных. Однако этот аргумент не удовлетворил президента: "Я боюсь ошибиться, но Александр Матросов тоже был сиротой, но закрыл собой амбразуру. Он сильный человек".
Занятно, что Галина Волчек тут же приняла позицию президента в дискуссии с режиссером пьесы: "Я согласна с Владимиром Владимировичем! — не раздумывая сказала она. — Если такой вопрос у него возник, то значит, что необходимость показывать Чацкого плачущим была плохо доказана… Теми, кто показывал! — заявила она "Известиям". — А Чацкого с Матросовым вполне можно сравнивать: такое сравнение правомерно, раз оно приходит в голову".
Главред радио "Эхо Москвы" Алексей Венедиктов считает, что комментарии за кулисами — это вполне обычное дело. "Я, честно говоря, не знаю, зачем и что он комментировал, но я считаю, что каждый человек — вы, я, Вова — мы можем сказать свое мнение по поводу того, что написано, как написано и как сыграно. А для чего мы тогда смотрим. Только для этого", — заявил он, комментируя указания Путина.
Однако в визите Путина и его трактовке немало интересного. Во-первых, как отмечает "Независимая газета", чета Путиных своим визитом "совершенно проигнорировала многочисленные критические отзывы об этой постановке литовского режиссера Римаса Туминаса, получившей обвинения чуть ли не в русофобии и разных прочих грехах".
Трактовка Путиным образа Чацкого как сильного правдоборца, идущего против косного мира, взята прямиком из советских школьных учебников. В этой ипостаси "Чацкий несомненно является представителем передового общества, людей, не желающих мириться с пережитками, реакционными порядками и активно с ними борющихся".
Наивным и слабым считал такое видение режиссер предыдущей постановки "Горя от ума" на сцене "Современника" Олег Ефремов. Впрочем, это не новость: еще Александр Сергеевич Пушкин называл Чацкого недалеким малым, который напитался умом и остротами Грибоедова. В письме к Бестужеву Пушкин писал: "Первый признак умного человека — с первого взгляду знать с кем имеешь дело и не метать бисера перед Репетиловыми и тому подоб.".
Более резок в оценках режиссер Олег Ефремов, детально объяснивший свое видение этой пьесы: "У меня был один очень важный барьер, который предстояло взять: я имею в виду эту странную традицию, а по-моему, странный предрассудок — читать "Горе от ума" как гражданскую обличительную пьесу. Из всех возможных трактовок — эта казалась мне самой слабой. Даже глупой. Плоской". Видимо, Ефремову не удалось бы порадовать президента Путина гражданской позицией.
Согласны с этим Петр Вайль и Александр Генис: "Если Чацкий глуп — все в порядке. Так и должно быть: человеку, исполненному глубины и силы, не пристало то и дело психопатически разражаться длинными речами, беспрестанно каламбурить и потешаться над недостойными внимания субъектами".
Сторонники "сильного" Чацкого, основываясь на его реплике "Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету…", утверждают, что это свидетельство его намерения прямиком пойти в революцию. Но, к примеру, Федор Достоевский считал иначе. "Ведь у него только и свету, что в его окошке, у московских хорошего круга — не к народу же он пойдет. А так как московские его отвергли, то, значит, "свет" означает здесь Европу. За границу хочет бежать", — писал Достоевский.
Поэт и критик Петр Вяземский отмечал, что Чацкий вообще "похож на Стародума. Благородство правил его почтенно, но способность, с которой он с ходу проповедует на каждый попавшийся ему текст, утомительна… Ум, каков Чацкого ни есть завидный, ни для себя, ни для других. В этом главный порок автора, что посреди глупцов разного свойства вывел он одного умного человека, да и то бешеного и скучного…". "При всем остроумии, при всей бойкости речи своей, Чацкий тот же Репетилов: только из другого лагеря. Как заговоривается один, так заговоривается и другой". "Из комедии явствует, что одно истинно жалкое и смешное лицо, из всех лиц, выводимых автором, есть Чацкий".
Впрочем, сам Грибоедов отмечал, что в его пьесе каждый волен видеть что-то свое, и даже его видение по ходу работы над ней сильно изменилось: "Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я вынужден был облечь его. Впрочем… в превосходном стихотворении многое должно угадывать; не вполне выраженные мысли или чувства тем более действуют на душу читателя, что в ней, в сокровенной глубине ее, скрываются те струны, которых автор коснулся, нередко одним намеком, — но его поняли, все уже внятно, и ясно, и сильно".
P.S.
Здесь уместно будет напомнить об интервью российского режиссера Андрея Житинкина, данном им в марте 2000 года "Независимой газете". Тогда Житинкин виртуально распределил роли в спектакле "Горе от Ума" среди политиков, отдав роль Чацкого Владимиру Путину.
"В "Горе от ума" роли распределяются совершенно замечательно. Чацкий — это Путин. В этом случае, понятное дело, Фамусова играет Лебедь (в погибшем губернаторе Александре Лебеде многие видели альтернативу Путину-преемнику — прим.ред.). У Путина/Чацкого сложные отношения с Софьей/Хакамадой. Правда, есть персонажи, у которых отношения с ней складываются лучше. Это в первую очередь Кириенко/Молчалин. Фантастически ярко роль старухи Хлестовой мог бы сыграть Жириновский — с его яркими губами, потрясающей мимикой. В чепчике и с лорнетом он был бы неподражаем".
Но незадолго до выборов президента в 2000 году газета "Известия" предприняла попытку прочтения грибоедовского "Горя от ума", совершенно по-другому распределив роли. Чацкого отдали Явлинскому, а вот Путину достался образ Молчалина.
Зюганов стал Скалозубом, Ельцин — Фамусовым, а электорату досталась роль Софьи. "Чацкий — безоговорочно положительный герой. Прочие женихи… — отрицательные". Самый отрицательный вроде бы Молчалин. Но именно Молчалин оказывается самым перспективным. "Ведь он такой невыразительный, неинтересный, незначительный. А Чацкий вроде бы такой яркий, харизматичный. Такой остроумный… Чего еще надо даме и электорату?" Софья, вопреки всему, отдает предпочтение не Явлинскому, а Путину.
Некоторая его безличность, загадочность и позволили "коллективной Софье" увидеть в нем то, что ей хотелось видеть, — а электорату — найти в этом персонаже то, что каждый избиратель желал найти: "Творческий интеллигент — ценителя искусств, генерал — благодетеля, либерал — либерала, зарубежные госмужи — себе подобного, артистки Наталья Фатеева и Лидия Смирнова — мужика. Такова уж конструкция этого образа. Образа великого Анонима".
