Сергей Лазарев впервые рассказал о рождении сына: был некий шок и непонимание, что и как делать

В интервью Woman.ru Сергей Лазарев рассказал, почему сегодня популярны артисты, творчество которых не несет смысловой нагрузки, как ему удавалось скрывать сына на протяжении двух лет и успевает ли он заниматься воспитанием мальчика.

Полтора года назад вся страна была шокирована новостью о том, что, оказывается, у Сергея есть двухлетний сын Никита.

Еще через полгода общественность увидела лицо мальчика. Теперь же, когда наш герой открыто рассказывает о ребенке, мы — не без труда — вклинились в его плотный график и наконец поговорили и о творчестве, и о жизни. Что тут скажешь — мы соскучились!

Несколько лет мы даже не догадывались о его существовании. Легко ли было молчать об отцовстве, хотя, уверена, тебе хотелось кричать об этом на весь мир?

Да, очень хотелось кричать, но я прекрасно понимал, что моя личность вызывает двойственные чувства: кто-то меня любит и боготворит, а кто-то — ненавидит. Я знал, что обязательно найдутся люди, которые захотят испоганить мою радость. Для меня все было впервые: я только узнавал, что такое быть папой, буквально учился им быть, поэтому мне не хотелось тратить свое время на негатив.

Конечно, это сделали за меня, но я не стал ничего отрицать. Меня уже не ранили ничьи мысли, комментарии, выводы. На тот момент я уже два года жил счастливой жизнью, о которой никто не знал. Я был счастлив, что смог сохранить это в тайне даже от многих друзей.

В какой-то степени я кайфовал от того, что люди вообще не знают, какой жизнью я живу. Они сколько угодно могли писать, распускать слухи, строить догадки, но все было мимо. “Знатоки” (особенно, диванные критики) что-то доказывали с пеной у рта, в то время как у меня была совершенно другая жизнь — ребенок, пеленки, подгузники. И об этом никто не подозревал.

В тот день, когда Никита появился на свет, ты был рядом или где-то на гастролях, на съемках?

Нет, я был рядом. Я ждал его появления.

Вспомни момент, когда ты впервые взял сына на руки.

Первая мысль: “Только бы ничего не сломать!” (Смеется.).

Он мой первенец, опыта — никакого. Можно сколько угодно тренироваться на куклах (что я и делал), прочитать десятки книг, выслушать всевозможные советы, но живой ребенок на руках — это совсем другое.

Это маленькое существо, которое полностью зависит от тебя. Был некий шок и непонимание, что и как делать. Все пришло со временем, с опытом. Твой ребенок научит тебя всему сам: надо уметь слышать, чувствовать.

Есть мнение, что к девушке осознание, что она мама, приходит с беременностью, а мужчины проникаются отцовством позднее. Когда ты ощутил, что ты — папа?

Так как я очень ждал появления ребенка, то долго к этому готовился. Наверное, первое ясное чувство, что я — папа, появилось, когда взял сына на руки. Хотя внутреннее ощущение было и раньше.

Когда Никита появился, мне многие сказали, что я изменился, но они не могли понять, с чем это связано. Даже мой персонаж Фигаро, которого я играю в спектакле “Женитьба Фигаро” в театре имени Пушкина, по словам режиссера, стал весомее и взрослее. Все говорили: “Вдруг пришла какая-то осознанность в глазах”. Мне было приятно, что никто не знал, почему я вдруг стал серьезным.

Пеленки, распашонки, бутылочки — все это было, или ты делегировал обязанности?

Нет-нет, все сам. Кроме того, видимо, сам Бог дал мне возможность побыть папой. Тот период был для меня непростым в карьерном плане: случилась гастрольная пауза. Я не очень понимал, с чем это связано. И только потом стало ясно, что это некий декретный отпуск, время, которое я мог посвятить только сыну. И я вплотную этим занялся.

Ты строгий папа или папа-праздник?

Нестрогий абсолютно — я папа любящий, справедливый, слышащий. Я стараюсь максимально окутать сына любовью и вниманием, но при этом не избаловать.

Как при таком плотном гастрольном графике удается уделять время сыну?

Я или беру его с собой на гастроли, или выстраиваю свой график так, чтобы как можно чаще бывать дома. Я много времени провожу с Никитой, я его воспитываю и никому свои обязанности не делегирую. Нет такого, что я уехал, оставил ребенка, и все. Если я и отлучаюсь, скажем, на неделю, то мы ежедневно общаемся по видеосвязи. Никита — мальчик уже взрослый и сам звонит, когда хочет.

Никита похож на тебя или это абсолютно другой человек?

Он очень похож на меня в детстве. В Сети много споров на эту тему: люди пишут, что у нас нет ничего общего, но они просто не видели меня совсем маленьким, по-настоящему не знают меня.

Видимо, все ждут, что у ребенка должен быть такой же большой нос, как у меня. При этом я сам лет до шести имел курносый нос картошкой. Также Никита очень похож на мою бабушку. Вылитый! Когда сын родился, все в один голос говорили: “Господи, Жанна Петровна!” — так зовут мою бабушку (улыбается).

Ты говорил о том, что с рождением сына стал более серьезным. А на музыке отцовство отразилось?

Да, как и я, она стала более взрослой, осмысленной, зрелой и по текстам, и по аранжировкам, и по подаче себя. Новое шоу N-тур, которое я как раз посвятил сыну, — это вообще лучшее, что я производил. Оно явно отличается от предыдущих, несмотря на то, что те тоже были красочные и дорогостоящие. Но N-тур побил все рекорды.

Мой новый альбом “В эпицентре”, записанный полностью на русском языке, тоже отличается зрелостью. Да и вообще, если говорить в целом, сегодня я уже не могу себе позволить определенное поведение, поступки, потому что понимаю — на меня смотрит сын.

Ты бы хотел видеть Никиту музыкантом?

Я не хочу его ограничивать, поэтому поддержу в любом начинании, кем бы он ни захотел стать. Главное, чтобы было само желание кем-то стать, а не сидеть у папы на шее.

Твой главный принцип воспитания?

Умение слышать ребенка и договариваться с ним. Я не ругаю сына, потому что его еще не за что ругать: если Никита что-то сделал не так, с ним просто можно поговорить. Он абсолютно понимающий ребенок, который слушается и знает, что можно, а что — нельзя. Дай Бог, чтобы у него все получилось, и он нашел себя в жизни.

В таком возрасте дети больше всего нуждаются в родителях. Это потом, когда им будет 18 лет, мы, родители, будем бегать за ними в поисках внимания, но уже будем не нужны. Зато мы нужны им сейчас. Поэтому я считаю, что надо отдавать ребенку всего себя: когда он к тебе бежит, что-то спрашивает или рассказывает, отвлекись от дел, даже если это какой-то очень важный звонок. Уверен: не важнее собственного ребенка.