“Роль”. Лидия Головатая: о жизни, смерти, и юбилейном вечере

Сегодня, пригласив в гости актрису Лидию Головатую, мы возвращаемся к совместному проекту DELFI и Русского театра “Роль”. Вернее, начинаем писать его новую страницу. Только что Лидия Сергеевна сыграла в шекспировском “Ричарде III” роль Королевы-матери, а в субботу, 31 марта, в Малом зале Русского театра состоится ее творческий вечер в рамках празднования 70-летия театра.

Лидия Сергеевна, с прошедшим днем рождения, случившимся недавним 13-м марта. Следует, что по гороскопу вы Рыба, которая, как известно, куда хочет, туда и плывет. Ощущаете себя в жизни, как рыба в воде?

Спасибо за поздравление, а 13 — мое счастливое число. Все его опасаются, а у меня именно с ним нередко связаны хорошие воспоминания: и у нескольких моих друзей день рождения как раз 13, и у дочери одной моей подруги день рождения 13 числа. А насчет плавания, так ведь рыба тоже плавает по-разному, то в теплой она воде, то в холодной.

А у вас какой было больше — теплой или холодной?

Пока не знаю точно, жизнь-то продолжается. Но все же больше, думаю, тепла было.

Наверное, и роли бывают теплыми или холодными. Мне показалось, что королева-мать в “Ричарде III” стала одной из самых трагичных ролей, с какими вам доводилось встречаться.

Может быть…С ролью в пьесе Шекспира я встречалась только однажды, это был давний “Сон в летнюю ночь”, больше Шекспира, по-моему, у нас в театре не ставили. Но “Сон в летнюю ночь” полон веселья и озорства, а в “Ричарде” мне довелось сыграть женщину, у которой жизнь отбирает все — мужа, сыновей, внуков, и с каждым уходит частичка ее самой…

Вообще, когда я начала читать пьесу, то была в ужасе — 150 страниц, но, главное, казалось невозможным продраться через переплетения отношений и связей, родственных, клановых, еще каких-то, все казалось до чрезвычайности запутанным. Нам, участникам спектакля, театровед и критик Борис Тух даже прочитал специальную лекцию, чтобы помочь разобраться, что к чему, и кто кому кем приходится. Но с другой стороны, по-житейски, по-женски, там все понятно, потому что, когда начинаешь терять одного за другим, всех, кто тебе дорог, можно сойти с ума…

Подобные роли, вероятно, становятся для актера особым испытанием?

Я не люблю, когда слышу: как это трудно, как сложно. Конечно, непросто, но ведь и в жизни мы сами нередко переживаем такое же: мой папа ушел очень рано, и я до сих пор помню слезы, которые никак не могла остановить, когда его провожали… Он меня очень любил, мечтал, что стану знаменитой, как Любовь Орлова, Ладынина.

Может, самым ужасным было то, что королева-мать не могла ничего изменить, знала, что все случится, а сделать ничего нельзя?

Не зря же считается, что с судьбой не поспоришь Нам Степан Потапов, режиссер спектакля, так и говорил: все предопределено, никуда не деться.

А вы верите в судьбу?

Наверное, верю. Не знаю, правильно это или неправильно, но все же, мне кажется, что многое зависит и от тебя самого, ведь выбор есть всегда, значит, надо суметь выбрать.

Можно долго говорить о ваших спектаклях последних лет, о “Доме Бернарда Альбы”, “Дядюшкином сне”, “Лесе”, но ведь наверняка вам довелось поиграть и целую череду восхитительных красавиц и прелестниц?

Да нет, ни одной что-то не припоминаю. Во-первых, сама никогда не относила себя к красавицам, во-вторых в нашем театре всегда работала рядом с очень красивыми женщинами, о соперничестве тут говорить было трудно: Нонна Самарина, Галя Микрюкова — куда мне было до них? Да я и не претендовала, тем более, что, откровенно говоря, “голубые героини”, когда вдруг неожиданно и перепадали, мне особо не удавались. Но если женщина любит…

Как в “Трамвае “ Желание”?

Стеллу в “Трамвае” Теннесси Уильямса я получила неожиданно, тогда у меня был маленький ребенок, я и не думала, что попаду в этот спектакль к Черменеву. Но вдруг попала, и это стало таким счастьем, такой азарт охватил — ведь сидела дома после родов, маленький Сашка, а здесь Стелла, и столько в пьесе всего, любви, жестокости…

Нынешний год станет памятным не только для Русского театра, но и для вас лично, говоря и о полувековом, золотом юбилее вашей работы на таллиннской сцене.

Даже не представляю, что это было со мной…

Так и скажете на своем творческом вечере 31 марта?

- По правде говоря, я еще точно не знаю, что там скажу, но что наша профессия лучшая на свете — скажу обязательно.