Максим Аверин: в детстве я дрался за Пугачеву
Год назад Максим Аверин круто изменил свою жизнь — ушел из “Сатирикона”, где проработал 18 лет. Теперь Аверин изменил имидж — на гастроли в Воронеж актер приехал не брутально лысым, а с ежиком блондинистых волос, — пишет “Комсомольская правда”.
- Надоело. Все ко мне привыкли. Надо меняться. К тому же по роли надо было, — признался “Комсомолке” артист, только что закончивший сниматься у Аллы Суриковой в картине “Любовь и сакс”.
- Максим, говорят, вы там согласились сами трюки выполнять. В пропасть прыгали или в окно? — поинтересовалась “Комсомолка” у артиста.
- Чего я только не делал за свою длинную жизнь — и скакал, и прыгал, и летал. В этом нет ничего особенного. Артисты часто сами делают трюки. Я подхожу к этому разумно: спрашиваю профессионалов, могу ли я это сделать. Если риск огромный, меня никто не допустит к этой работе. А то, что в моих силах, а я, слава Богу, пластичный артист, сам люблю делать.
- У вас не было травм во время съемок?
- Все травмы были в театре. У Раневской спросили: “Вы когда на сцене, забываетесь в роли?”. Она ответила: “Если бы я забывалась, я бы упала в оркестровую яму”. Я как раз этим и грешу. Разобью где-нибудь голову, разорву руку, вобью себе в ногу меч насквозь.
В "Иронии судьбы" заложен культурный код страны
- Какие фильмы производят на вас впечатление?
- “Чучело” меня потряс своей пронзительностью. Еще итальянский фильм Витторио де Сика “Похитители велосипедов”, где ребенок играет так, что оторваться невозможно. Я люблю, когда не понимаю, как это сделано. Или когда мурашки по телу. Вот строгаю 31 декабря салат оливье, селедку под шубой, а глаза в телевизоре. Я же знаю наизусть этот фильм — до поворота головы, до интонации. Но, черт возьми, жду, когда Женя Лукашин ошибется и улетит в Ленинград, что Надя скажет. В этом весь культурный код страны. Надо вернуть такой кинематограф, а то сейчас такие фильмы, что через год не хочется их пересматривать. Хочу, чтобы вернулся тот кинематограф, который до дрожи, до знания раскадровки. Я за мурашки. Это наш культурный код — верить в чудо, которое обязательно произойдет. И ты хочешь снова верить в чудо.
- Вы не хотите заняться режиссурой? На режиссерский дебют Данилы Козловского Фонд кино даст деньги.
- Данила — удивительный человек, очень талантливый, горжусь, что он смог выбить деньги. Он молодец. Приходит момент, когда границы хочешь немножко расширить и идти дальше. То же самое я испытываю сейчас.
- А как насчет телевидения? Следили за шоу “Холостяк”, в котором участвовал ваш друг Алексей Воробьев? Советовали, какую невесту ему выбрать?
- Леша такой самодостаточный и талантливый, что ему мои советы не очень-то и нужны.
- А сами не хотели поучаствовать?
Елена Малышева - гениальная женщина, не боится быть смешной
- А к какой передаче серьезно относитесь?
- Преклоняюсь перед Еленой Малышевой. Мы такие невежды в отношении здоровья. Пока не екнет, не отвалится, не обратимся к доктору. А когда подопрет, мы на врача, как на бога, надеемся. Поэтому я не перестаю восхищаться Еленой Малышевой, удивительной, гениальной женщиной, которая взяла на себя смелость иногда быть смешной, но рассказывать нам до нюансов про наш организм — элементарные вещи, которых мы не знаем.
- Что вас могло бы заставить сняться продолжении “Глухаря”?
Трачу большинство денег на путешествия
- Что вам помогает преодолевать обстоятельства?
- Самое главное — по утрам надев трусы, не забудьте еще чувство юмора. Оно очень помогает. Потому что иначе не справляешься. Нет плохой погоды, мы сами ее рисуем. Прекрасен дождь, потому что смывает пыль с улицы. Прекрасен снег, потому что это Новый год. Полюби жизнь. Мы все время живем в какой-то кредит, думаем, завтра начнется другая жизнь. А что завтра: открываешь газету: человека нет уже. Как, мы же только вместе играли. Сейчас такая колоссальная гонка в нашей жизни.
- Давно научились жить сегодняшним днем?
- Приходит время, когда начинаешь совершать поступки. И по ним уже тебя оценивают. Потому что, когда я вышел на улицу, у меня в трудовой книжке только одна запись была — “Сатирикон”. Я вышел — как страшно-то. Страшно 18 лет проработать на одном месте, и начать самому за себя отвечать. Но 40 лет как раз очень хорошее время начать уже это делать. У меня нет времени на обиды. Мне приснились открытые двери. Я это очень хорошо помню: я ищу выход, и вдруг вижу такие красивые двери — и они открыты. И я шагнул, и вдруг совершенно другое открывается. Я не видел мира. И так счастлив сейчас, что трачу большую часть заработанных денег на путешествия. Я еще так много чего не видел! В Испании еще ни разу не был. Не всю Италию посмотрел. Это моя любимейшая страна. Вообще нет такой страны, где мне было бы плохо.Если жить с какашкой под носом, то мало что может нравиться. А если влюбляться, открывать новое… мне вообще нравится влюбляться. А тем более в природу, красоту — да как можно мимо пройти? Вот сидишь у моря, нет ничего красивее. Я так могу часами сидеть. Крым — потрясающий, удивительный край. Ялта — это что-то. А Камчатка! Был уже там два раз с гастролями. Это сумасшедший край, где человек в гостях у природы. Когда видишь эти вулканы, это сумасшедшее ощущение. Я не из тех людей, которые лежат на курортах, через три дня начинаю нервничать. Был в Красноярском крае и вдруг увидел, что березки могут расти, как кустовая роза: из одного корня четыре ствола. Я обалдел. Такой интересный край. Побывал в Овсянке, в доме Астафьева. Абсолютно аскетичное жилье у великого писателя.
- Вы рассказывали, что тоже аскетичны в быту.
- У меня замков нет. Мне надо ровно столько, чтобы чувствовать себя комфортно и не унижено. Мы жили в 19-метровой комнате, у нас не было свободного уголка стены: книги, мамина швейная машинка, тут брат, тут я, тут собака, пианино. шкаф. Мама входила в комнату и говорила: “Сейчас мы этот шкаф…”. Она из одного серванта делала несколько вариантов мебели. Когда я вырос, мы с мамой сами ломали стены, никаких евро-ремонтов не было. Поэтому я всегда мечтал, чтобы, наконец-то, в моей квартире были свободные стены. Когда мне говорят: “вот здесь надо повесить”, я говорю “Не надо!”. Когда начал оформлять жилище, мне предлагали поставить огромный буфет. Не надо ничего! Пускай будет пространство и свобода.
В детстве дрался за Пугачеву
- Как ваша книга продвигается?
- Понемногу. Когда выясняют отношения через лист, мне это не очень нравится. Боже упаси начначать все скелеты вытаскивать. Я не в праве никого осуждать (хотя раньше я был более категоричен), но когда попадаются такие книги, у меня ощущение, что ты как в жабки окунулся. Как-то неприятно. Тем более, когда этих людей уже нет — никто не может дать сдачи. Я боюсь людей, которые так легко выплескивают свои личные истории в журналах. Часто это напоминает обиды обиженных и брошенных. Я не верю в искренность их пережитого. Хотя многие артисты соглашаются на это, потому что им элементарно, простите, надо на что-то поесть. Но я всегда отказываюсь давать такие интервью, много раз мне предлагали, спускаю с лестницы… Боже упаси писать биографию, мне это неинтересно. Подводить итоги нескромно и неприлично в моем возрасте. А какие-то путевые заметки, какие-то впечатления, эпоха, которую мне удалось застать, уходящая натура — об этом я пишу… Помню, мне в детстве одноклассник сказал: “Да что твоя Пугачиха — она же курит!” Я даже дрался из-за этого: “Алла Борисовна не курит!” Теперь я знаю, что Алла Борисовна курит, да еще как…Помню, свою первую крупную покупку. Я купил пальто лет в 14, носил почту. Длинное пальто в елочку, мне казалось, я такой красивый. И в нем пошел на встречу с Еленой Яковлевой. Когда увидел Лену, я так обалдел. Я правда имел неосторожность спустя много лет ей это рассказать, чем мне кажется ее очень огорчил. Получилось что-то типа того, что “я вырос на ваших фильмах”.
- Помните, когда вас первый раз узнали на улице?
- Однажды меня повеселило, когда я иду и вдруг слышу: “Дядька, дядька!” Думаю: дядьку какого-то зовут. Оборачиваюсь и понимаю, что это меня! Думаю: приехали, дядька! Забавно! Вообще меня внимание до сих пор радует, я не прячусь, я же ничего не украл, чего мне прятаться? И мне кажется это правильно, когда артиста знают. Было бы хуже, если бы меня никто не узнавал, никто не любил, пустые залы были бы… Поэтому плохого в популярности я не вижу, другое дело, я не люблю, когда артисты ее используют, опускаясь до уровня базара и теряя “фейс”.