Молчание пустоты: Несколько слов о спектакле “Хор Харона по пьесе Ярославы Пулинови
Странным сначала может показаться отсутствие в списке неизбежных Любви и Ненависти. Но и “Хор Харона” получился о другом — о невозможности, если коротко, соединить в одно целое Высокое и Низкое. Не случайно главный конфликт спектакля кроется в отношениях двух сестер, у одной из которых — видной и красавицы — за душой ничего, а у другой, совсем не видной, да чего там, вообще мышки серой, есть всё. Что же до мужчин, то на этот раз они лишь средство достижения женщиной поставленной цели, и не более того.
Если же, в конце концов , оставить в покое слова-символы с заглавных букв, то выяснится, что драматург и режиссер представили на суд зрителей вполне себе простую историю, смысл которой как раз в том, что она отнюдь не проста. Все мы вольно или невольно можем стать не только свидетелями таковой, но и, не дай Бог, попасть в нее.
Подозреваю, что по ходу действия, приобретающего иногда окрас качественного хоррора, не меня одного начинали одолевать крамольные сомнения: действительно ли добро сильнее зла? А любовь сильнее ненависти? Что-то здесь было не так, все происходящее в паре шагов от зрителей, настаивало именно на обратном. И еще: неужели во всем виновата только барышня по имени Настенька, столь неутолимая ( и талантливая) в попытках получить все же свою толику счастья, которое однажды, и по справедливости, было ей обещано, потому что тогда было честно выстрадано и заслужено. Теперь стремление молодой женщины к счастью превратилось в кошмар для близких, а для самой Насти трансформировалось в некое подобие спорта, где главными призами стали несчастья других. Вот в такой перенасыщенный раствор отчаяния и надежды погрузил нас “Хор” Харона”.
Не скрою, у меня есть вопросы к автору пьесы. Есть вопросы к создателям спектакля. Но говорить хочется о том, что представляется неоспоримым. Во-первых, и это принципиально, речь об успехе грандиозной командной работы. Тут поклон не только каждому в отдельности из трех десятков исполнителей, вышедших на финальный поклон, но и тем, кто имел отношение к выпуску ”Хора” . Это не из вежливости, просто надо знать, как много требуется, чтобы запустить механизм театрального спектакля, и с какими усилиями и нервами это связано. Могу, например, только предположить, какие слова говорил Гареев на репетициях юным студийцам Русского театра, но предполагаю, что они их хорошо услышали.
Чего можно ждать от тандема режиссер Артем Гареев — композитор Александр Жеделев мы не понаслышке знали . Это на “их совести” совместные “Враг”, “Бред вдвоем”, недавний футуристический спектакль “Будет/Не будет”. Теперь они вместе придумали “Хор Харона”, и опять явили нечто непохожее на прежнее. В этотм тандеме режиссер и композитор не просто равноправны, они одно целое. Не знаю, кому из них принадлежит мысль дать Анастасии Цубиной соло в распеве первого акта, но это было прекрасно.
К тандему режиссера и композитора обязательно надо добавить сценографа Лилию Хисматуллину, с удивительной изобретательностью выстроившую общее пространство спектакля, соединив в одно сцену и зрительного зала Русского театра. Поставив на сцене ряды кресел, художница распахнула перед зрителями огромный мир, в котором можно путешествовать во времени, что-то открывать, или потерять, или заблудиться. Не случайно одним из эмоциональных пиков спектакля стало метания по всему этому громадному пространству маленькой девочки в поисках пропавшей куда-то мамы. Сначала она ищет ее среди в нарядном и холодном пустом партере, потом перемещается на балкон, и не переставая зовет, зовет, на что-то жалуясь. А обращение в пустой зал добившейся, наконец, вожделенного успеха Настеньки. Спасибо, спасибо, благодарит, а в ответ ни звука, только молчание пустоты.
И вот теперь об актерском, главном в этом спектакле, дуэте Марики Отса и Мариной Маловой. Первая сыграла младшую из сестер Настеньку, вторая старшую Аннушку, и в обоих случаях выбор кажется снайперски точным. Понятно, что эти женщины из разных не то, что миров — галактик: одна слепящая искрами недолгого бенгальского огня, другая — тот самый “свет в окошке”, лучшего определения для любящей женщины, кажется, еще не придумано. Старшую привязывает к младшей не только естественное сестринское чувство, но и ответственность за нее перед ушедшей матерью. Младшая тоже любит сестру, но несколько иначе, по-своему. Смысл этих отношений в том, что старшая Аннушка, привыкла только отдавать, а младшая Настенька только брать, брать все, что отломится, даже другую жизнь.
Все это предполагает не только особые взаимоотношения , но и особый способ актерского существования на сцене. Каскаду возможностей, которые уже изначально заложены в роли Настеньки, и использованы Марикой Отса, можно сказать, по полной, требовалось противопоставить нечто иное, но обязательно равноценное. Это было нужно в первую очередь спектаклю, и задача, на мой взгляд, чрезвычайно сложная, была решена по максимуму. Все, что ни делает Малова на сцене исключает любые повышенные ноты или внешние эффектов, ибо пронизано только любовью к сестре и обостренным чувством собственного достоинства. Теперь актрисы оказываются на равных, невозможные одна без другой, с чем их и хочется поздравить.
И наконец, о персонаже, которого в программке именуют почему-то Василием Анатольевичем, неизвестно откуда приходящем, неизвестно куда исчезающем. Как хорошо, что в Русском театре есть артист и мудрец Леонид Шевцов, уже в течение многих десятилетий олицетворяющий собою само понятие — Театр. Сейчас не представляю себе, кто, кроме него, мог бы воплотить в себе главную идею всего нами увиденного: другой жизни, кроме той, что дана каждому, не бывает, и не будет. Есть только твоя, такая, какая есть. И как ее жить — твой выбор.
