Эдуард Лимонов: из России сосут кровь Боровики и Михалковы!
22 февраля исполняется 70 лет Эдуарду Лимонову (Савенко). Для одних он — маргинальный политический деятель. Для других — большой писатель: его бестселлер “Это я, Эдичка” с 91-го по 93-й год разошелся шестимиллионным тиражом. Вторую оценку полностью разделяет известный журналист и телеведущий Евгений Додолев. К юбилею столь яркой и скандальной личности он выпустил книгу под названием “Неизвестный Лимонов. Лимониана”, пишет Eg.ru.
"Евгений, книгу не читал, но с рецензией ознакомился. Жуть! Якобы вы там намекаете, что Лимонов был в “теневом кабинете” Владимира Жириновского, поскольку между ними было гомосексуальное влечение".
"Не я намекаю, а журналист Ярослав Могутин, в квартире которого Лимонов жил после того, как Ярослав эмигрировал за границу. Могутин — человек талантливый, но одиозный. Один из первых, кто попытался заключить в России гей-брак. А влечение между Жириновским и Лимоновым, безусловно, существовало, но не обязательно же плотское! Потом их пути кардинально разошлись".
"Поразительно, что в тюрьме Лимонов имел большой авторитет. Там же не любят меньшинства, а у него в “Эдичке” есть знаменитая сцена, где он с негром, да орально… ".
"Не забывайте, что это литературное произведение. Но он действительно одно время позиционировал себя как гей-икону. Во времена Ельцина было очень мощное голубое лобби. Меня даже пытались посадить, после того как в газете “Новый взгляд” мы напечатали интервью с Борей Моисеевым “Грязные концы”. Борис откровенно поведал, как некогда орально ублажал комсомольцев в номенклатурных банях. Смысл такой, что, мол, сейчас элита мало отличается от той. Следователи, вызвавшие меня на допрос, прямо говорили, что было дано указание из Кремля “разобраться”, чтобы я “не поднимал волны”. “Им-то что за дело?” — недоумевал я. — “Что вы хотите? Пидарасы!”.
"А Лимонов, значит…"
"Да он такой мачо, каких поискать! Вспомните его колоритную жену, певицу Наталью Медведеву. А Елена Щапова — первая русская фотомодель в США? Она потом в ответ на “Эдичку” выпустила свою книгу: “Это я, Елена”. Лимонов в пожилом уже возрасте открыто жил с 16-летней девушкой. Проблема в другом. Женщин-то он любит, а вот людей в целом — нет. А для политика это плохо. Ему вообще никто не нравится. В частности, терпеть не может мажоров".
"Лимонов, по-вашему, действительно значительная фигура?".
"Многие литераторы считают его величайшим русским писателем из ныне живущих. Захар Прилепин утверждает, что роман “Лимонов”, написанный французом Эмманюэлем Каррераном про нашего героя, горячо рекомендовал соотечественникам сам Николя Саркози. В “…Лимониане” я привожу малоизвестные публицистические лимоновские зарисовки, которых нет в Интернете. Они по-прежнему шокируют, возмущают и заставляют задуматься. Впрочем, смотрите сами".
Лимонов про антисемитизм
"Мой антисемитизм — лимитированный, он не направлен против евреев, не направлен против тех, кто завоевал себе Палестину и мирно живет с оружием в руках, не против русских. Но Минкин, Гайдар, Владимир Вольфович и иже с ними, их сотни, воюют против русских на нашей территории, насильственно прививая нам, северному народу, ближневосточные нравы… Для Гайдара Россия была лабораторным вольером, а русские подопытными животными, на которых он испытывал свои теории. Без всякой жалости. Буйный представитель той же нации Жириновский собирается, играя на русской ущемленной гордости, сделать из русских нацию поставщика пушечного мяса для осуществления своих геополитических горячечных видений".
Лимонов о мажорах
"Абсолютная беда России, на мой взгляд, состоит в том, что из нее сосут кровь семьи, подобные семье Боровиков или Михалковых и прочих вельмож… Генрих Боровик, председатель советского Комитета защиты мира, родил двоих: Артема и дочку Марину. Дочка вышла замуж за Диму Якушкина, сына кагэбэшного генерала. Дима Якушкин, как и подобает сыну кагэбэшного генерала, работал журналистом в Париже. К этому еще следует добавить, что жена Артема Боровика — Вероника Хильчевская — тоже не безродная девушка. Ее отец был представителем СССР в ООН, а первый муж был тоже мальчиком-мажором — сыном политического обозревателя Томаса Колесниченко. Одно из первых интервью со мной в русской печати в 1988 году было взято у меня Дмитрием Якушкиным. Позже я потерял его из виду, и выплыл он вновь уже в качестве пресс-секретаря президента Ельцина. Когда в декабре 1998 года Министерство юстиции отказало в регистрации Национал-большевистской партии, я достал его домашний телефон и позвонил. Что называется, “любовь зла — полюбишь и козла”. Подошла дочь Боровика — Марина и довольно мило поговорила со мной. “Я ничего от Димы не хочу, — сказал я, — мне бы совет получить”. — “Я сейчас ухожу, еду как раз встречаться с Димой, — сказала жена Якушкина. — Мы едем на банкет. Позвоните в 11.30, мы будем дома. Кстати говоря, мы живем рядом с редакцией вашей газеты, часто проходим мимо ваших мальчиков”.
Партийный деятель…
"В 11.30, когда я позвонил, у них был включен автоответчик. Я оставил свой номер телефона. Жду звонка по сей день. Хотя он уже не пресс-секретарь Ельцина. Мальчики-мажоры… В 1990-м, в ноябре, после передачи “Камертон” прямо в студии Боровик познакомил меня с телеведущим Любимовым. Вот еще один мальчик-мажор. Папа — большой советский разведчик. Они такие все крупные, эти ребята, мясистые. Вспоминаю своего босса, наглого Питера Спрэга, оглоблю здоровенную. “Скажите, Питер, — спрашиваю я у него, мы сидим на кухне, — почему американцы такие здоровенные?” — “Бифштекс каждый день в трех поколениях — вот и весь рецепт, Эдвард, — отвечает он и бросает газету на стол, встает. — У вас в России едят мало мяса”, — смеясь, покидает кухню. Но в семьях Боровиков, Михалковых или Любимовых ели каждый день это пресловутое мясо и в более чем трех поколениях! Вот детки и вымахали все такие здоровые и мясистые. На всех мяса в России, правильно, Питер, не хватало, и если кто-то ел его ежедневно, то в прямом смысле вырывал его из других ртов…".
Лимонов про Ростроповича и Солженицына
"Вот, скажем, хитрые Ростропович и Солженицын. Первый всегда с комфортом жил. Не сидел, не нуждался, выучился на деньги Советской власти, потом фыркал на нее, фрондировал, умно приютил, когда нужно было, у себя Солженицына и тотчас после этого с комфортом отбыл со всей семьей на Запад. Где его, только что приютившего Солженицына, встретили с восторгом. Ростропович всегда на стороне сильных. Его вместе с Барышниковым и еще с кучкой эмигрантов-коллаборантов принимал у себя Рональд Рейган. Когда нужно было, немедленно появился под Берлинской стеной с виолончелью, сыграл восторженно похоронный марш миру и покою в Европе. 21 августа 91-го, движимый сильным инстинктом приспособленчества, прилетел к “Белому дому”, на сей раз российскому. Ростропович — неумный, но изворотливый большой музыкант. Ему везде хорошо. И с Рейганом, и с Ельциным, и с Еленой Боннэр. Бывают такие счастливо устроенные звезды мировой величины, которые умеют ходить только в ногу со всеми.
Александр Исаевич — тот мрачнее дядя. Самое сильное обвинение Солженицыну исходит от него самого: “Бодался теленок с дубом” — отличный портрет комбинатора и манипулятора. Солженицын умело использовал свое несчастье: относительно небольшой срок отсидки, сделал из него начальный капитал, с которого он собирает жирные проценты уже сорок лет. Разобидевшись на Советскую власть, не давшую ему Ленинской премии в 1964 г. за “Один день Ивана Денисовича” (Хрущев, разрешивший самолично печатать “День…”, дал бы, но Хрущева убрал Брежнев), Солженицын — человек сильный и мстительный — затаил обиду. (Интересно сравнить его судьбу с судьбой другого писателя лагерной темы — Варлама Шаламова, тот был куда талантливее, но не изворотливый и не мстительный.) Опубликовав “Архипелаг ГУЛАГ”, Солженицын вызвал ненависть всего мира к нам, русским. И дал тем самым на десятилетия вперед карты в руки (доводы, доказательства) врагам и коммунизма, и России. Сторонник русского национального феодализма, он выступил как враг российской империи. В том, что у нас теперь нет могучего государства, а есть рассыпающаяся Российская Федерация, — есть его доля вины, и крупная доля. Уехал на Запад с чадами и домочадцами. Жена позднее даже мебель из России вывезла в Вермонт".
Его распорядок дня
"В субботу в девять тридцать я прибыл в парламентский центр по адресу: Цветной бульвар, 2, где проходил учредительный съезд нового движения, основанного генералом Рохлиным. Там я встретил всех своих закадычных друзей: Виктора Ивановича Ампилова, Станислава Терехова и других знаменитых экстремистов, обнялся с ними. Пожал несколько сотен рук простых трудящихся, прошел в зал, по пути, увидев меня, Геннадий Андреевич Зюганов сделал испуганный вираж налево и со всей свитой рванул так, что даже мой телохранитель удивился и сказал: “Что это он, он вас избегает”. Потом подходили всяческие генералы, и Бабурин, и кто угодно, мы перездоровались… Вот так начался мой день. А потом я поехал домой, и по дороге на Трубной площади рядом со мной остановился автомобиль, такой иностранный, оттуда высунулся человек и говорит: “Давайте я вас подвезу, куда вы хотите”, — это оказался депутат от фракции КПРФ Семага".
Я приехал домой, там меня ждала девушка Наташа, которая в этот момент только встала и жевала что-то колбасы типа с чаем. Потом, по-моему, мы средь бела дня занимались любовью с девушкой Наташей, после чего отправились гулять. Припогуляв, пришли домой и занялись тем же. Наташа, она вообще девушка такая, вот она сидит, а я на нее смотрю и думаю. У нее черные короткие подрезанные волосы, шесть сережек в одном ухе, на пупке серьга, и ей только что исполнилось двадцать лет. Неделю назад. Еще она любит носить туфли на высокой платформе, такой, что можно легко ноги сломать, но она упорно носит, и юбка у нее крайне короткая. Вот такая вот девушка. Вечером Наташка поехала домой, потому что ей очень хотелось переодеться, а ко мне приходил мой друг и товарищ по партии философ Александр Дугин с бутылкой зубровской водки, и мы сидели до позднего вечера. Вот так, таковы были мои дни.
