Эксклюзив RusDelfi | Андрей Макаревич: Не надо из музыкантов делать революционеров
В воскресенье 20 октября легендарная группа “Машина Времени” отметит в Таллинне свое 50-летие. В эксклюзивном интервью RusDelfi бессменный лидер “Машины” Андрей Макаревич признался, что устал от вопросов про политику, и вспомнил о первом приезде в столицу Эстонии.
Что за программа будет в Таллинне? Что услышат зрители?
Программу мы специально сделали к 50-летию, мы прекрасно понимали. Всем угодить ну никак не полчится. Люди разного возраста, значит, и песни разные. Во всяком случае, мы взяли песни очень древние, древние, но не очень, совсем не древние, и новые. И построили из них такую вот композицию. Которая, по-моему, получилась удачная. Поскольку мы весь этот год играем эту программу и ее очень хорошо принимают.
Совсем древние — это 40 или даже 50-летней давности?
50-летней вряд ли. А 40 — сколько угодно.
Некоторые песни в вашем репертуаре сохранились по нескольку десятков лет. Каково это? Может, в них новый смысл привносится?
Новый смысл можете вы увидеть, как слушатели. А для меня это загадка. Ты играешь песню, она хорошая, вдруг она перестает тебя вштыривать, тебе что-то как-то не в кайф. И мы не сговариваясь, поскольку мы друг друга хорошо чувствуем, перестаем ее играть. А вот эта, например, живет и живет. И хуже не делается, как молитва какая-то. Бывает, говорим, давай-ка вот эту раскопаем, сто лет не играли, попробовали — не катит. Ну значит, не будем. А вот эта пошла. Только так это происходит, на ощущении. Не знаю почему.
Есть выражение, которое приписывают Константину Никольскому, мол, новые песни пишут те, у кого старые плохие. Согласны?
Не буду комментировать Константина Никольского. Он странный человек. Новые песни пишутся у того, у кого пишутся новые песни. А у кого не пишутся, тот вынужден играть старые. Вот и все.
Вы, как поэт и как музыкант, если сравнивать с собой 20-30 летней давности? Чувствуете прогресс?
Конечно, чувствую. Мы многое узнали. У нас стало гораздо больше опыта. И музыкального, и поэтического. И вообще возможности музыкальные сильно изменились, так что мы сегодня существуем не в тех условиях, что 50 лет назад.
Не жалеете? Если бы вам 30-летнему…
Я терпеть не могу всякого рода сентенции, начинающиеся со слов, если бы да кабы. Не бывает ни если бы, ни кабы. Не надо тратить на это время, а надо жить сегодняшним днем.
В фильме “О чем говорят мужчины” почти 10 лет назад вы как раз говорили, что есть только настоящее, а будущего нет. Рестораны так и остались те же, машины те же, дом такой же?
Я там не цитировал собственные мысли, а выступал, как актер. Нет, рестораны меняются, машины меняются. Но это не принципиальная вещь. Принципиальная вещь — это когда у тебя не было машины, и вот она появилась. А когда у тебя есть машина, она состарилась, ты купил новую — это непринципиальное изменение.
И когда в вашей жизни состоялось это принципиальное изменение?
Когда я купил машину? В 1979 или 1980 году. Это были “Жигули”. А что тогда могло быть?
У Высоцкого был “Мерседес”, например.
Ну, я ж не Высоцкий. У меня не было Марины Влади.
Борис Гребенщиков на концерте в Таллинне, когда публика чинно сидела на своих местах, примерно в середине первого отделения сказал, какие вы все-таки послушные. Зрители отличаются? В Таллинне одни, в Москве и Питере другие, в Челябинске третьи…
Отличаются. В Сибири, в общем, более спокойные. В Москве, в Питере — более эмоциональные. На юге — еще более эмоциональные.
Выходят и танцуют?
И так бывает. Каждый по-разному проявляет свои эмоции. Это личное дело зрителей. Каждый слушает так, как ему удобно. Если люди сидят смирно, это не значит, что им не нравится, если им не нравится, то они уходят.
А вам как удобнее?
Мне как угодно. Мне удобно, чтобы аппарат был хороший. Свет был хороший. И чтобы наше выступление выглядело так, как должно выглядеть. Дальше это дело зрителей, я не хочу им навязывать свою манеру поведения. Пусть хоть на головах стоят, если им так удобнее слушать.
Актеры чувствуют отдачу от зала…
И я чувствую. И когда очень тихо сидят, и в паузе не слышно вздохов, это тоже отдача. И когда поют вместе с нами, это тоже отдача от зала — она в разной форме может быть.
70-е годы, фестиваль в Таллинне, с которого, как считается, зародилась история дружбы с группой “Аквариум”. Что это было?
Просто мы там познакомились, он нас привез в Питер, мы его привезли в Москву. Было два таких концерта, когда “Аквариум” узнали в Москве, а “Машину” в Питере. Был студечнеский фестиваль в Мустамяэ, студенческие группы из разных городов, несколько эстонских коллективов, был Гуннар Грапс (эстонский музыкант, один из пионеров хард-рока в Советском Союзе — Прим. RusDelfi). Я сейчас уже плохо помню. Все было очень мило, в Москве тогда представить такое было немыслимо.
Почему?
Потому что не было в Москве такого. Рок-тусовка была в сильном подполье.
То есть то, что показал Кирилл Серебренников в фильме “Лето” примерно соответствует истине? Когда комсомольские работники ходили по проходам в рок-клубе и следили за порядком…
У него не было задачи создать историческое пособие. Но атмосфера похожа. Но по настроению фильм очень хороший.
Русский рок не то чтобы сознательно, но все-таки приложил усилия по развалу СССР. Сейчас в России режим тоже весьма авторитарный, и снова рокеры, если не противостоят ему, то высказывают весьма жесткую позицию, участвуют в митингах итд…
Мне смертельно надоели разговоры про политику. Музыкантам подпольным в Советском Союзе на***ть (все равно — Прим. RusDelfi) на Советский Союз. Развалится он, не развалится. Он находился в другой жизни, мы все жили в капсуле из “Битлов”, из “Роллинг Стоунз”, из того, как сделать усилители, мы не верили, что что-то изменится. Всё это казалось незыблемым и на века. Поэтому мы научились выживать в этом г***. И не надо из нас делать каких-то революционеров. Когда всё это случилось, это были дни величайшего чуда и радости. Слава богу, что всё это произошло при нашей жизни и мы были достаточно молоды.
А что касается сегодняшнего дня?
Меня масса вещей не устраивает. Я открыто говорю об этом. И получаю за это по голове. Но водить за собой демонстрации — это не мое призвание. Я это очень не люблю и заниматься этим не буду.
Что думаете о песне Бориса Гребенщикова “Вечерний мудозвон”?
Обычная песня Гребенщикова. У меня четыре года назад была песня “Четыре неразлучных таракана и сверчок”. Ровно про этих же работников идеологического фронта. Не менее злая, а может, и позлее. Просто в то время, видимо, достали они меня одного, а сейчас уже всех.
Группа “Машина Времени” выступит в воскресенье 20 октября в Тондираба. Билеты можно приобрести ЗДЕСЬ.
