Перед смертью Николай Караченцов просил почитать ему Пушкина
В пятницу, 26 октября, стало известно о том, что в возрасте 73 лет ушел из жизни актер Николай Караченцов. Он буквально сутки не дожил до своего дня рождения. Последние дни он провел в больнице. О состоянии его здоровья в интервью “КП” рассказала супруга Людмила Поргина.
Когда у Николая Караченцова обнаружили неоперабельную опухоль в левом легком, жена актера Людмила Поргина не опустила руки: “Будем лечиться. Мой Коленька сильный, справится!” Потом было лечение в Израиле, на которое друзья семьи и коллеги Караченцова собрали 3 миллиона рублей. Большую часть суммы на спасение актера дал фонд Никиты Михалкова. Поргина надеялась, что Николаю Петровичу поможет израильская лучевая терапия. Но спустя некоторое время опухоль снова начала расти.
К этому добавилась еще одна беда — двустороннее воспаление легких. С этим диагнозом в начале октября Николай Петрович попал в реанимацию одной из подмосковных клиник. И по сей день артист находится под наблюдением врачей в больнице. Из левого легкого, где находится очаг опухоли, воспаление, увы, пока не ушло.
“Просит почитать Пушкина”
Свой 74-й день рождения (27 октября) Николай Петрович встретит на больничной койке.
- О выписке пока речь не идет, — рассказала “КП” жена артиста Людмила Поргина. — Никак не можем вылечить воспаления легких из-за онкологии. К тому же температура и давление высокое. Плюс еще дышать тяжело. Легкие и так за много лет прокуренные, а тут еще и воспаление.
- Николай Петрович в реанимации?
- Его уже перевели из реанимации в палату. Мы вместе живем в 52-й онкологической больнице в Красногорске: в палате у мужа мне койку поставили. Если бы у Коли была только онкология без инвалидности первой группы и потери части мозга, без вставленных металлических ключиц и переломанных ребер, врачам было бы гораздо проще. А поскольку Коля сильно пострадал в той страшной автоаварии 13 лет назад, врачам непросто поставить его на ноги. Организм изношен, а тут еще новые болячки прибавились. Но Кока молодец — не опускает руки. Радуется каждому дню, просит читать ему Пушкина, это ему поднимает настроение.
- Прогулки ему разрешили?
- Пока не разрешают из-за температуры. Максимум окно открываем в палате. Не знаю, сколько еще пробудем в больнице, может, месяц, может, и меньше. Как только Коля поправится, сразу поедем на дачу. Он очень скучает без своего попугая, котов и собаки.
“На каком бедре у него родинка?”
- Балерина Елена Дмитриева, которая теперь журналистам представляется бывшей любовницей Николая Петровича, вам не звонила?
- Нет. Конечно, все заявления этой женщины подорвали здоровье Коли, потому что на моего мужа оказывалось в первую очередь психологическое давление. Коля сказал: “Это унизительно. Зная, что говорит о больном человеке, она позволила что-то утверждать обо мне, понимая, что я не смогу ей ответить! Я готов пойти на программу, чтобы посмотреть этой женщине в глаза”. К счастью, телевизионщики постеснялись приглашать на эти ток-шоу Колю, понимая, что это его убьет. Я участвовала в одной программе и видела, что эта женщина готова вцепиться в меня. Но вот в чем дело: я пришла отстаивать честь мужа, а эта дама, видимо, решила подзаработать и прославиться. Мне эти программы не нужны, я хочу, чтобы мой любимый человек жил, чтобы ему не трепали нервы.
- А что Николай Петрович хотел ей сказать на программе?
- Что не знает ее! Вчера нас навещала родственница, которая была близка с его мамой. Она мужу говорит: “Коль, я знаю, что если бы у тебя что-то было с этой балериной, ты бы все рассказал маме. Но ничего не было! Я впервые про эту даму слышу!”
А Коля и правда все рассказывал маме. Он боготворил ее, хотя детство у него было непростое: в семь лет его отдали в интернат, потому что мама работала балетмейстером, часто уезжала в командировки. Мать была для него самым близким человеком, он ей звонил по 10 — 15 раз в день. Если бы у него был серьезный роман, то Янина Евгеньевна об этом бы знала. И знали бы мы все. Но никто про эту балерину никогда не слышал. Я у нее спросила, на каком бедре у Коли родинка. Она не смогла ответить на этот вопрос. Ничего не смогла сказать и про его любимый одеколон, и про любимое блюдо. Она не знает, с какой стороны он любит сидеть за столом и в каком виде он обычно спит — в пижаме или обнаженным. Она ничего не знает про моего мужа. Пришла и говорит: “Я его любовница!” Коле сразу плохо стало. Он потом ругался на меня: “Почему ты меня с собой не взяла!” Ну куда я буду брать больного человека? Я и без него поняла, что эта женщина ему посторонняя.
