ФОТО: Звездный акушер-гинеколог пойдет под суд
Но даже если вы не звезда, за 580 тыс. руб. Марк Аркадьевич лично примет роды, пообещав, что ваш малыш — в самых надежных руках. Однако недавно против звездного акушера семья Зарецких инициировала уголовное дело и выставила принадлежащей ему клинике за смерть малыша иск в 3 млрд. руб, — пишет Eg.ru.
До сегодняшнего дня репутация клиники “Мать и дитя” Марка Курцера была безупречной: никаких громких скандалов, жалоб, претензий. Одни только хвалебные звездные интервью в глянцевом журнале “РОДЫ.RU”, который, кстати, принадлежит учредителям клиники.
Алевтина Смирнова и Константин Зарецкий, долгое время не имевшие детей, рассчитывали, что уж здесь-то с их будущими малышами все будет в порядке.
“Я панически боялась рожать в России, — говорит Алевтина. — Знаю наших врачей не понаслышке, поскольку не могла забеременеть 10 лет. У меня брали анализы: то на одни инфекции, то на другие, и все без толку. А израильские врачи в течение недели выявили непроходимость маточной трубы и быстро решили проблему”.
Когда Аля узнала, что ждет близнецов, очень обрадовалась. Они с мужем Константином твердо решили рожать за границей: подписали договор с одной из клиник Таиланда. Но до назначенного срока Алевтина вернулась в Москву.
На 28-й неделе стало известно, что один ребенок “обкрадывает” второго, - говорит Аля. — Мне назначили усиленное питание, и дети начали быстрее развиваться.
На очередном УЗИ в Москве врачами был поставлен диагноз: один из мальчиков лежит поперек.
“Мне предложили лечь в клинику Курцера — Перинатальный медицинский центр (ПМЦ) — на сохранение. По дороге туда у меня начались экстренные роды.
На родовом столе в ПМЦ, под наркозом, Але предложили подписать договор на платные роды.
“Никакого прайс-листа на сайте вы не увидите, — объяснила Аля. — Клиентки узнают о ценах в кабинете. За 180 тысяч рублей у вас примут роды врачи первой категории, а за 580 тысяч — шестой. Марка Курцера в списках нет. Очевидно, он вне конкуренции.
Тем не менее роды у Алевтины принимал именно звездный акушер-гинеколог Курцер. Поскольку у женщины начались схватки, первого мальчика она родила сама, а второго — кесарили. Хотя второй малыш появился на свет весом 790 граммов, Курцер твердо заявил: “Я всех спасу!” Правда, за выхаживание назвал астрономическую сумму — около 3 млн. руб.
“Марк Аркадьевич сказал: “Зачем вам переводить малыша в другую клинику? Прогнозы очень хорошие: если мальчики не умерли в первые семь дней, то выживут”. Мы назвали одного Сашей, а второго Марком, в его честь, — вспоминает Смирнова.
При рождении Марку Зарецкому поставили диагноз — некротический энтероколит (НЭК). Говоря простым языком, у ребенка еще не сформировался желудочно-кишечный тракт. Такой диагноз требует от врачей особой осторожности — чревато одно неверное движение клизмой.
“Есть два варианта выхаживания таких детей, — объяснил отец ребенка Константин. — Врачи клиники Курцера выбрали не хирургический, а метод интенсивной терапии. Нас уверяли, что все в порядке. Марка через две недели перевели из реанимации в отделение выхаживания.
Каждый день мы приезжали к сыну, и ни о каких опасениях за его жизнь нам не говорили.
Неожиданно через три недели родителям Марка сообщили, что их сына в тяжелом состоянии — с дыркой в сигмовидной кишке — перевезли в клинику имени Филатова. Врачи последней приняли решение экстренно прооперировать малыша.
“Когда ребенок погибал, реаниматор вышел и говорит: “Операция прошла успешно, но он через час умрет. Вы езжайте в церковь, окрестите”… Когда снова приехали в больницу, Марк был еще жив, и тут врач говорит: “Езжайте ко второму сыну, потому что второй тоже может умереть, так как они — близнецы”.
Когда я приехал к Саше, у него был пульс под 200, он перевернулся в колбе и бился о стекляшку. Медсестра вышла, открыла колбу, я положил ему руку на лоб, и все прошло, — вспоминает Константин Зарецкий.
В договоре ПМЦ есть один пункт, который позволяет клинике всегда уйти от ответственности:
“В случае патологий детей в одностороннем порядке без согласования с родителями переводят в государственные клиники”.
“Только НЭК считается не патологией, а заболеванием, — объясняет Зарецкий. — Просто Курцер в случае форс-мажора снимает с себя всю ответственность. Дети умирают не в его клинике, а в государственных больницах. Когда Марка не стало, пришел главврач ПМЦ. Я спросил: “В каком морге тело?” Тот ответил: “Это же вы его сдали в Филатовскую больницу”.
Выяснилось: они не оформили перевод, чтобы к ним не было претензий. А ведь уже давно врачи во всем мире разработали схему выхаживания младенцев с НЭК.
В справке из морга Марку Зарецкому поставили диагноз: ребенок умер от неизвестной инфекции, в результате которой повредилась сигмовидная кишка.
“Когда сын умер, нам его никто не показал, — говорит Константин. — Приезжаем в морг на опознание, а вскрытие уже идет. Мы отказались забирать тело и потребовали провести экспертизу ДНК. На что Курцер ответил: “Мы ничего делать не будем. Заплатите деньги за лечение”.
Марк Курцер попытался подписать акт выполненных работ на лечение, но родители отказались его брать.
“Акт не совпадает с историей болезни, — говорит Алевтина Смирнова. — Получается, что, подписывая его, я расписываюсь в смерти ребенка. Даже изучив аннотации применяемых лекарств, вижу, что есть противопоказания до 3 месяцев, а есть до 6 лет. Мы стали настаивать на разборе ситуации, но Марк Аркадьевич просил замять скандал, предложив компенсацию в 1 миллион рублей из своего кармана. Я отказалась!”
