Складывается ощущение, что Одесса ожила. Я ровно год назад был здесь и было примерно то же самое. Весной, например, в Одессе было много блокпостов, в Харькове было практически все парализовано.

Одессу охраняют ангелы, ее бог бережет. Одесса - непуганный город. То же самое было и весной. В сквере на скамейке сидят две мамы, пьют кофе, а их дети катаются на карусельках.

Напротив сидят две старушки, на солнышке греются. Рядом с бабушками развалилась животом вверх кошка, тоже греется. Раздается сирена. Дети продолжают кататься, мамы пьют кофе как ни в чем не бывало, а кошка не проснулась, даже ухом не повела. И только одна старушка говорит другой: „Когда же эта падаль подохнет?“ Вот типичная картинка для Одессы, потому что мы непуганные.

Как сейчас с представлениями в театрах, люди ходят?

Люди ходят, но больше их не стало, потому что прошел сезон, а это всегда туристы, очень много приезжих. В мирное время они на люстрах висели. Сейчас не висят на люстрах. Приходят люди, мы много участвуем в волонтерской помощи к нам привозят бойцов после раненых на реабилитацию. Из санатория привозят к нам, бесплатно приходит очень много волонтеров, переселенцев. Для них двери открыты, пожалуйста, вход свободный.

Число спектаклей стало больше или меньше по сравнению с довоенным временем?

Их стало меньше. В основном мы работаем только по субботам, бывает еще в четверг. Получилось так, что мы открылись в июне, а половина коллектива уехала, и я знал, с чего могу начать, так как есть мой спектакль „Вечер поэзии и юмора Бориса Барского“, есть моноспектакль „Рыжий город“ по книге Георгия Андреевича Голубенка.

Это об Одессе очень теплые какие-то его переживания прошлых лет, которые мне очень близки, потому что это и моя молодость. Ту Одессу, которую я застал, он очень хорошо описал, настолько интеллигентно, с юмором. Есть еще спектакль „Дикарь, или несколько слов в защиту пещерного человека, или о чем молчат мужчины“.

Это вообще потрясающая пьеса, я за ней гонялся семь лет. На нее не было прав, а она идет в 40 странах мира. Это о взаимоотношениях супругов - мужчины и женщины. Ее написал американский психоаналитик Роб Бэккер. В 1996 году она попала в Книгу рекордов Гиннеса по количеству сыгранных спектаклей во всем мире.

Сам автор играл на Бродвее этот спектакль, и там даже мэр Руди Джулиани временно переименовал 44-ю улицу в дорогу Пещерного человека. Говорят, что мечты сбываются, когда ты перестаешь об этом мечтать. Семь лет я мечтал, потом перестал, и вдруг появился человек, у которого были права на спектакль, и он доверился мне.

Я открыл театр на свой страх и риск. Услышал, что начинают открываться театры. Без всякой рекламы, только через соцсети: фейсбук, инстаграм, выбросил информацию, что такого-то числа я играю вечер поэзии.

А потом еду в город с дачи и вдруг по радио слышу, что на этой недели горсовет будет решать вопрос о том, чтобы открыть театры. Думаю, блин, они будут решать, а я уже открыл. Я начал играть один, а потом подумал, что кроме нас есть еще журнал видеокомиксов „Каламбур“. И мы играем с Лешей Агапяном и с Таней Ивановой из „Каламбура“ спектакль „Одесский подкидыш“.

В результате добавился еще один спектакль. Потом подумал, почему Таню не ввести в спектакль „Орфей и Эвридика“. Вместо Наташи Бузько, она сейчас в Париже. Позавчера мы отыграли еще премьеру „Дон Жуана“. У нас начал появляться репертуар, раздвинулся график.

Вы планируете гастроли за пределами Украины?

Сейчас это сложновато, во-первых, потому что не все выездные, например, мужчины моложе 66 лет. Можно обратиться в Министерство культуры, с гастролями выпустят. А вторая проблема в том, что не особо сильно приглашают.

На улице Одессы я заметил плакат с надписью: „Россияне нам не друзья, потому что друзья на дороге не валяются“. А как одесситы сейчас относятся к русским?

В Одессе много русскоговорящих, и у нас никогда не было проблем с этим. Не раз в стране поднималась эта проблема. Но было ясно, что это древний принцип - разделяй и властвуй, когда нас хотели лбами столкнуть, к примеру, вот это украиноязычные, а это русскоязычные.

Мы много общались с людьми, я пытался объяснить, что в принципе сейчас на фронте половина воюющих говорят на русском языке, а половина на украинском. И никого не интересует, на каком языке ты разговариваешь, интересует, что ты делаешь и как ты это делаешь.

На фронте говорят не только на русском и украинском. Еще на грузинском, на эстонском тоже, вообще со всего мира люди собрались неравнодушные. И русские приехали, у них же тоже есть свое движение, и они тоже хотят нормально жить. Поэтому отношение всегда было нормальное.

Еще в 2014 году, оказавшись в Сочи, я пытался объяснить, когда только начинались эти события. Ко мне подошли ребята русские и говорят: „Вы не переживайте, мы вас защитим“. Я отвечаю - от кого ты меня защитишь, может я что-то не понимаю? „Но вы же русскоязычные, вы в Одессе, и вас там щемят“, - отвечают они. А я говорю: „Стой, вот я, к примеру, разговариваю на русском языке, плюс еще книги пишу, у меня семь книг вышло на русском языке. И они нормально продаются в Одессе. Я написал пять пьес на русском, и мы их играем в театре, который нам дал город. И пьесы мы в основном играем на русском языке. И еще Украина дала мне почетное звание „Народный артист Украины“. Как еще можно меня ущемить, от чего ты собираешься меня защищать?“ Он отвечает: „Это фигня какая-то?“

Так что, если откроешь глаза, включишь мозг, попробуешь посмотреть какие-то альтернативные источники информации, то все устаканится.

Как вы думаете, возможно ли когда-то восстановление отношений между украинцами и россиянами?

Для этого должно пройти длительное время, потому что если бы они не творили все это... Когда в 2001 году взорвались и рухнули башни-близнецы в Нью-Йорке, то казалось, что это фильм ужасов какой-то, такого не может быть. Оказалось, что это детская песочница по сравнению с тем, что русская армия творит в Украине. До сих пор я не могу осознать это до конца, мне кажется, что я в параллельной реальности. И я думаю, может, я так захотел? Но я не хотел. Получилось, как будто меня воткнули в какой-то чужой фильм, неприятный, чернушный и не дали прочитать сценарий. И я, вся моя семья, мои друзья, все, кого я люблю, они должны играть в этом фильме, а кто-то должен погибнуть. Это просто чудовищно.

Когда вы были в России в последний раз?

Не помню уже, после 2014 года был один или два раза, мы выступали в Москве в „Гнезде Глухаря“. Это чудное место, там барды собираются, и очень много моих друзей. С Андреем Макаревичем мы дружим, с Лешей Кортневым, с Максимом Леонидовым, Тимуром Шаовым.

Подумал - это же их дом, они тут выступают, и как можно отказать? Мы приехали туда с Георгием Делиевым выступать, мимо подходили люди, какие-то украинцы и говорят нам: как вы могли сюда приехать, вот в это время, когда мы здесь сидим, переживаем. Я отвечаю: а чего вы здесь сидите, переживаете, езжайте туда, переживайте. Может, вы помочь сможете чем-то, а вы тут сидите.

А мы приезжаем и рассказываем. Вот люди подходят, спрашивают, и мы говорим - нет, не встречали ни одного бандеровца и даже фашист не попадался. Попробовал разыскивать, не нашел.

А в Эстонии были?

Да, выступали когда-то, очень давно. Я сейчас в таком возрасте, когда кажется, что прошло несколько лет, а на самом деле 80 лет. Мы снимали там сказку украино-эстонскую, очень добрую сказку, я там генерала играл.

Приехали бы в Эстонию, если пригласят с гастролями?

Конечно, мы были с гастролями не один раз, с удовольствием. И друзей там много, и не только в Эстонии, в Латвии и Литве. У меня родственники в Литве и никак до них не доеду. Так, перезваниваемся, переписываемся.

Мне нравится сериал „Ликвидация“, где одессита сыграл Владимир Машков. Какое у вас к нему отношение сейчас после того, как он поддержал т.н. спецоперацию?

В „Ликвидации“ мне нравятся первые две серии, где играет Сергей Маковецкий. В них есть какой-то одесский колорит, а дальше его героя убивают, и все это исчезает.

Помню, что я как-то забирал своих детей из школы. Кажется, они в третий класс ходили. И что-то они такие расстроенные были, чуть ли не в слезах. Выяснилось - они вдруг обнаружили, что учительница дура. Я им сказал, что в любой профессии есть дураки. Кто-то не понимает, что сейчас происходит, кому-то не хочется понимать, кто-то прячет голову в песок. А кому-то это выгодно.

Я не знаю, что в голове Машкова, он как актер - очень талантливый, а как человек, он летает по параллельной орбите. Пусть полетает еще немножко, я думаю недолго осталось летать.

Как вы думаете, что с ними со всеми вдруг случилось? Казалось, были же адекватными, а сейчас, мягко говоря, такую чушь несут.

Они очень долго были уверены в своей безнаказанности, в своей царской природе. Они настолько уверовали в то, что им все можно, они врали всем, в наглую врали, и все проглатывали это молча, они наглейшим образом вели себя на дипломатическом поле. Вплоть до того, что Путин опоздал на встречу к королеве (Елизавете II), 40 минут она его ждала. Два часа Папа Римский ждал. И они считали, что это нормально и правильно.

И врать тоже нормально. Я очень долго, пока у нас не отключили спутниковую тарелку, смотрел российские телеканалы. Я просто извлекал опыты для себя. Я понимал, что они чушь несут, но если выключить звук, то ты понимаешь, что просто смотришь на шизофреника. Он нездоровый человек. Вот он рассказывает, а у него пластика нездорового человека. Они же были уверены во всей чуши, которую несут. Для этого нужно быть очень хорошим артистом, но больным.

Какие сейчас настроения в Одессе? С виду кажется, что все объединились. Впрочем, это я вижу по всей Украины.

Мгновенно объединились. Когда я выступал, а я в конце спектакля всегда выхожу и фотографируюсь с людьми, то сказал, что очень горжусь нашей страной, я уверен, что она очень быстро восстановится. И теперь я всегда это говорю. По крайней мере весь мир сплотился вокруг нас. Выражаю благодарность Эстонии, Латвии, Литве, всем странам, которые поддержали Украину, те, кто хорошо понимает, что могло произойти потом.

И Германия с Францией потихоньку все равно подтягиваются, никуда не денешься. Наша страна настолько сплотилась, что в первую неделю она превратилась в монолит, этих людей победить невозможно. Когда появились первые волонтерские движения, когда по телевизору показывали, как молодые ребята организовались, начали песок собирать на море в белоснежные мешки, под хорошую забойную музыку, и это весело было. Я думал: боже мой - это не люди, это золото. И никто не проходит мимо другого. Я знаю историю о старушке, которой тяжело ходить, и у нее не было денег. Она просто в парадной повесила объявление, что люди добрые, кому не жалко, хотя бы хлеба мне купите, потому что голодаю. И все соседи ее завалили продуктами, ей принесли все, и больше она голодать не будет.

Я благодарю волонтеров и территориальную оборону, которые тоже организовались, и ЗСУ, пусть Господь их бережет. Я тогда это сказал, и зал поднялся, начал аплодировать стоя. Я говорю - у нас здесь ребята, они проходят реабилитацию, они раненые, их привезли сюда. И они смеялись вместе с вами. Это важно. Мы идем по улице, а навстречу боец. И тебе в голову не придет мысль подойти, пожать ему руку, поблагодарить. Для него это важно. Сейчас просто подойдите к ним, пожмите руку. И этих ребят не отпускали. Весь зал был их. Я видел, когда их привезли, их глаза. И видел их глаза, когда мы стояли фотографировались, когда их обнимали. Психологически это очень сильно помогает.

Что бы вы передали жителям Эстонии, которые вас знают и любят?

Я бы каждого обнял, потому что это очень важно. Это тепло, оно передается даже без обнимашек в принципе. И самые теплые отношения, всего самого светлого, доброго, сказочного, волшебного. И скорейшей нашей победы.

Эстония с вами.

И мы с Эстонией.

Поделиться
Комментарии