„Я понял, что чужой на этом празднике жизни“. Максим Леонидов: Россия, Израиль, Пугачева, Макаревич, Фоменко

Певец, бывший лидер бит-квартета „Секрет“ Максим Леонидов попал из огня в полымя. В России он с первых дней полномасштабного нападения на Украину выступил против войны и в начале марта переехал семьей в Израиль. А 7 октября после нападения ХАМАС почва из-под ног стала уходить и там. Как складываются отношения с российскими экс-коллегами „в окопах“ и с другим мнением, получается ли писать песни и быть счастливым в такое время, насколько важна еврейская кровь и какие теперь „секретные“ планы — об этом Леонидов рассказал порталу Delfi накануне концерта „Лучшее из СЕКРЕТного“ 2 декабря в таллиннском клубе CatHouse.

Отчасти Максиму Леонидову было легче принять решение об отъезде, чем большинству его коллег. В Израиль он уже один раз эмигрировал — в 1990 году. Тогда был период охлаждения отношений между участниками легендарного бит-квартета „Секрет“ — певец решил попробовать начать новую жизнь на новой земле.

В тот раз он начал с активного внедрения в еврейскую культуру — выучил язык, записал альбом на иврите, снимался в главной роли телесериала, участвовал в двух мюзиклах. Тем не менее свой новый вынужденный отъезд он решил строить на „русской улице“, которая, по сравнению с 90-ми годами, стала заметно шире — после войны в страну въехали около 150 тысяч россиян. Успешно развернулась и гастрольная деятельность — ряды зарубежной русскоязычной публики тоже выросли. А добрые и романтичные песни бит-квартета „Секрет“ для многих уехавших стали своеобразным бальзамом на раны.

- Вы сейчас в Израиле находитесь? Есть уверенность, что до Риги доберетесь?

- Сейчас — да, в Израиле. Не скажу, что перемещаться сегодня легко. Отсюда летают две израильские авиакомпании и еще какие-то, но фактически аэропорт пустой. В Ригу билеты уже есть — отступать поздно.

- Вы оказались вот среди тех исполнителей людей, которые попали из огня в полымя. В феврале прошлого года сразу поддержали Украину…

- Я решительно настроен против в войны в целом. Это стало одной из причин моего отъезда из России.

- Многие руководители коллективов остались, объясняя это тем, что надо кормить коллектив. У вас тоже есть музыканты, которым надо содержать семьи…

- Безусловно, и у меня были сомнения на эту тему. Но все мои ребята-музыканты имеют дополнительный источник доходов — занимаются аранжировками, кто-то владеет коммерческой недвижимостью. Так что я прекрасно понимал, что они не пропадут. Тем более что последнее время у меня не было длительных туров, далеко по Российской федерации не ездил. Работал достаточно точечно — Москва, Петербург. При этом я работал еще в государственном театре (комедии). И было понятно, что уеду я или нет — в государственной структуре мне работать не дадут, как это бывает с теми, кто не вполне разделяет политику партии и правительства.

- Вы в театре сразу открыто высказались? Ваше мнение не приняли?

- Я просто увидел общее настроение и понял, что я — чужой на этом празднике жизни.

- Вы ожидали другой реакции? Коллеги вас разочаровали?

- Я давно живу на свете, поэтому я особо не очарован людьми вообще. А для того, чтобы разочароваться, надо очароваться для начала… Так что разочаровываться не пришлось. Все мои друзья остались со мной, а те, кто никогда не был моими друзьями, а люди, с которыми ты и раньше не чувствовал близкой связи, они и повели себя иначе. В этом смысле все было предсказуемо.

- В фильме „Спасибо, что живой“ вы играли импрессарио Владимира Высоцкого, чью роль исполнил Сергей Безруков. Вы его работу очень высоко оценили. Сегодня Безруков политику партии и правительства вполне разделяет, да и Высоцкого посмертно поставили на госслужбу…

- Я далек от того, чтобы огульно кого-то осуждать. Если мы говорим о том, что хотели бы жить в свободном обществе, то я за то, чтобы никому не запрещалось высказывать свою точку зрения. Если человек искренне говорит и ведет себя, согласно своим убеждениям — это его личное право. Кинуть камень — проще всего, а мне не хотелось бы этого делать в сторону моих коллег, каких бы убеждений они ни придерживались. А мое личное отношение пусть останется при мне.

- Но для вас расхождения взглядов — повод, чтобы разорвать личные отношения?

- Смотря, о каких личных отношениях идет речь. Мои друзья остались при мне, а те, с кем я поддерживал некие товарищеско-деловые отношения, не считаю нужным их разрывать. Если только это не Охлобыстин или как зовут эту девушку из окопа? Чичерина. Но там — клиника. Впрочем, я и до того с этими людьми ни в каких отношениях не был.

- А отношения с вашими партнерами по „Секрету“…

- Сохранились. Поймите, есть Костя Хабенский, с которым у меня прекрасные товарищеские отношения — я прекрасно понимаю его ситуацию. Глупо из-за этого портить отношения или ругаться с Костей, с которым я знаком бог знает сколько лет…

- Так получилось, что в Израиль вы переезжаете уже второй раз. Чем отличались эти два переезда?

- В первый раз меня ничего не ждало, но мне было 28 лет, а переезжать и менять свою жизнь в 28 лет и в 60 лет — это совершенно разные вещи. По абсолютному недоразумению или озарению я лет шесть-семь назад купил здесь квартиру.

Конечно, в этот раз есть контакты, друзья, но всерьез говорить о каком-то бурном развитии творческий карьеры на территории государства Израиля не приходится. Это очень маленькая страна, да и я уже не в том возрасте, чтобы начинать какие-то новые проекты прям с нуля… Нет, я не считаю себя старцем, а просто объективно оцениваю реальность. Это не значит, что я собираюсь сидеть на попе и смерти ждать. Просто, когда ты в 28 лет переезжаешь — перед тобой вся жизнь, ты мечтаешь о карьере и горы своротить… А когда тебе 60 — иные жизненные приоритеты. Хочется больше времени проводить с семьей, на природе отдыхать.

При этом концерты есть — в Израиле и по всему миру. У меня был месячное турне по Соединенным штатам. Только вернулся из поездки по крупным европейским городам — Лондон, Париж, Цюрих, Женева, Гамбург, Франкфурт, Мюнхен, Вена и так далее. А теперь еду к вам — в страны Балтии.

- Кто сегодня ваша аудитория?

- Очень разные люди — и релоканты, сменившие место жительства за последнее время, и люди, которые уже давно осели в Европе. Если говорить о возрасте, то это чаще 40+, хотя встречаются и молодые, которые знают песни группы „Секрет“.

- Какие песни просят из зала?

- Я исполняю все песни, которые публика потенциально хочет или ждет: конечно, это „Видение“, „Не дай ему уйти“, „Привет“, „Именины у Кристины“, „Моя любовь на пятом этаже“, „Письмо“… Прекрасно понимаю, что, купив билет на мой концерт, человек, наверняка, ждет свою любимую песню. И что ж мне — жалко? Мой концерт построен на диалоге с залом. У меня зрители поют, мы с ними играем в разные игры. Люди выходят с концерта абсолютно счастливыми — как дети.

- Это связано с какой-то ностальгией?

- Безусловно, элемент ностальгии по юности есть, Но дело не только в этом. Дело в том, что люди соскучились по позитиву. Причем не такому, дискотечному, поставил веселую музыку и скачешь под нее, а по радостному общению, по ощущению, что в этой жизни не так все плохо, что в этом мире есть какие-то светлые стороны — любовь, братство, теплые чувства. И это происходит не только из-за стихов, музыки или моей личности — это какое-то общее волшебство, аккумулируется какая-то энергия, которую словами не объяснить.

- В такое время, когда все вокруг горит, есть, вообще, желание писать песни, что-то создавать?

- Желание есть, песни пишутся. Это не всегда зависит от того, что в мире происходит. Происходящее в мире добавляет лишнюю нервозность в жизни. Хотелось бы, чтобы это прекратилось. А идеи творческие возникают. Пишу новые песни один и в соавторстве, скажем, с Колей Фоменко мы пишем новый альбом бит-квартета „Секрет“. Правда, концерты „Секрета“ не разрешены на территории Российской Федерации, но, возможно, это когда-нибудь прекратится. Несмотря на это, в Москве с невероятными сборами идет мюзикл по песням бит-квартета „Секрет“ — он самый успешный за все время существования театра в России.

- Вы там вычеркнуты из титров?

- Нет. Я не могу появиться на сцене, но как автор в титрах могу быть упомянут. Пока могу, а там посмотрим.

- Было ли у вас желание написать песню во злобу дня, что называется?

- Это не мое. Не хочу заниматься плакатным искусством — не мой жанр.

- Песни на иврите будете исполнять?

- Будет один номер, посвященный Израилю, но скорее веселый, чем грустная\\ый — хватит уже кошмаров.

- Сталкивались ли вы с таким явлением, как отмена русской культуры? Что думаете на эту тему? Может, сейчас время дать дорогу украинской культуры, которая была в тени…

- С отменой не сталкивался, считаю это глупостью — так делать нельзя, думаю, это пройдет. Насчет украинской культуры, не понимаю, что значит, давать ей дорогу? Если балет из Киева — хороший, то публика на него пойдет, а если плохой — не пойдет. Вот и все.

- Сложилось ли в Израиле сообщество российских культурных деятелей, которые туда перебрались? Есть взаимная поддержка? Или вы конкуренты в маленькой стране?

- Да какие мы конкуренты! Каждый занимается своим делом. Но никакого организованного специально сообщества нет, но, поскольку страна маленькая и все мы знакомы друг с другом, конечно, мы общаемся. Это носит скорее дружеский характер. Безусловно, ходим на концерты друг к другу. Скажем, Алла (Пугачева) была на моем концерте в Тель-Авиве. Она, вообще, ходит с удовольствием, если ее куда-то приглашают — ей любопытно на это посмотреть. Сам я бываю на концертах „Машина времени“, если они работают в Израиле. Андрей бывает на моих. И так далее.

- Как вы, ваша семья, знакомые восприняли нападение ХАМАС 7 октября?

- У меня есть знакомые, которые проживают в Ашкелоне — он довольно часто находится под ракетными обстрелами. Мою семью эта новость застала в Нетании — это совершенно кошмарная история фашистского набега нелюдей, которые вырезали людей, не щадя ни женщин, ни детей, убивали с издевательствами и пытками. Я абсолютно убежден, что Израиль имеет полное право на защиту своего населения. К сожалению, без того, чтобы освободить сектор Газа от ХАМАС раз и навсегда, безопасность Израилю не грозит.

Поэтому все, что делает сейчас Армия обороны Израиля — абсолютно легитимно и правильно, это в целях безопасности своего народа. И весь этот вой на болотах, который устраивают левые прекраснодушные европейцы и исламские радикалы, которые выходят на улицы европейских городов… Они не понимают, что если сейчас Израиль не остановят терроризм (подчеркиваю, это не имеет никакого отношения к исламу) — он пойдет дальше. Терроризму, по большому счету, все равно, ты иудей, христианин или мусульманин. Если ты им не понравишься, они тебя убьют.

Так вот в Европе, к сожалению, они пока не понимают, что следующие будут они. И что такую же резню, как устроили на юге государства Израиль, вполне можно устроить в Лондоне, Вене или Париже.

- На ваш взгляд, что тогда было в России, в Дагестане — антисемитские погромы или это было связано с чем-то другим…

- Не думаю, что это именно антисемитизм. Жажда погрома в целом идет от плохой жизни. Это, в принципе, довольно темные люди. Надо им найти врага, причину их бедствий — пусть это будут евреи, Как только страна зажиточная — как Кувейт или Объединенные Арабские эмираты, там все живут тихо-спокойно, никого не трогают, не кричат на весь мир, что надо Израиль закидать бомбами и уничтожить сионистов раз и навсегда. Как только нищета и безысходность, как в Ливане или в Сирии — тут, конечно, начинается. Кто виноват в том, чтобы плохо живем? Сионисты.

- Вы участвуете в проекте „7 октября“, в котором русскоязычные инфлюенсеры рассказывают о погибших в результате нападения ХАМАС израильтянах?

- Конечно. Буквально недавно я снялся в ролике — скоро он будет опубликован.

- Насколько для вас самого важна ваша еврейская кровь?

- Я люблю государство Израиль — это чудо, которое произошло на Ближнем Востоке. И это чудо не произошло само по себе — оно появилось, благодаря мужеству, героизму и жертвам многих сотен тысяч людей, которые из ничего сделали невероятную страну. Здесь есть чем гордиться. Это важно для меня.

Что такое сионизм? Это учение, которое призывает всех евреев мира объединяться в своем государстве. Больше ничего. И в этом смысле я, скорее, не сионист. В целом, мне кажется правильным, что еврей должен жить в еврейском государстве — это единственное безопасное место для еврейского народа, Но я не религиозный человек, далек от религиозно-культурных традиций этого государства, но это не мешает мне ощущать себя гражданином этой страны.

- Израиль для вас — это родина, дом?

- Родина моя — это проспект Обуховской обороны в городе Петербург-Ленинград.. Вот там моя родина. А здесь — безусловно, мой дом, друзья, страна, которую я люблю, менталитет которой я более-менее знаю, язык, на котором говорю, но это не родина.

- На родину рассчитываете еще вернуться?

- Стараюсь об этом не думать, честно говоря.