„Слово пацана. Кровь на асфальте“ — зрители в восторге от сериала о криминальной Казани 1980-х, в которую рискует превратиться Россия 2020-х

В сети активно обсуждают ериал „Слово пацана. Кровь на асфальте“ с Иваном Янковским и Сергеем Буруновым. Режиссер и соавтор сценария — Жора Крыжовников, снявший „Горько!“ и „Звоните ДиКаприо!“. „Слово пацана“ — драматический сериал о казанских молодежных группировках, которые терроризировали город задолго до 1990-х. Критик Антон Хитров рассказывает „Медузе“, почему этот сюжет — очень своевременный для путинской России 2020-х.

Жора Крыжовников прославился как режиссер-комедиограф, но сейчас он прежде всего автор серьезных драматических сериалов: сначала — успешный „Звоните ДиКаприо!“ о кинобизнесе и братской зависти, теперь — „Слово пацана. Кровь на асфальте“ о молодежных группировках времен перестройки. Теоретическая база сериала — книга журналиста Роберта Гараева „Слово пацана“ о так называемом казанском феномене, то есть об уличной преступности, охватившей город еще при Брежневе. Когда Гараев был подростком, он сам недолго состоял в одной из группировок, и главный герой сериала — интеллигентный мальчик, вынужденный адаптироваться к уличной среде, — отчасти списан с автора книги. „Слово пацана“ имеет мало общего с полнометражными фильмами Крыжовникова, разве что броский песенный саундтрек („Ласковый май“ отвечает за дух времени, „Аигел“ — за дух места) и непредвзятый взгляд на частного человека „из народа“.

Тихий и серьезный старшеклассник Андрей (дико убедительный 15-летний Леон Кемстач) живет с мамой и маленькой сестрой, учится в музыкальной школе, носит пионерский галстук и стойко переносит стычки с хулиганами, для которых он — „чушпан“, то есть законная жертва, не принадлежащая ни к одной группировке. Когда мириться с этим статусом становится невыносимо, рядом как раз образуется неожиданный друг — обаятельный нахал Марат (Рузиль Минекаев, словно созданный играть трикстеров), который недавно присоединился к „пацанам“ по примеру старшего брата Вовы, ныне срочника в Афганистане. Марат приводит Андрея в „Универсам“ — вымышленную казанскую группировку, которая „делит асфальт“, то есть конкурирует за территорию, с реальными группировками „Хади Такташ“ и „Кинопленка“.

Вчерашним образцовым школьником теперь интересуется милиция, у которой в сериале два лица: доброе и злое. Доброе — это романтический интерес главного героя, несостоявшаяся учительница с чеховским именем Ирина Сергеевна (Анастасия Красовская), которая получила погоны по распределению и пытается честно делать свою работу, а в свободное время слушает рок на квартирниках. Злое — потенциальный отчим Андрея, брутальный усач дядя Ильдар (Антон Васильев), идейный поборник телесных наказаний и классический полицейский-манипулятор. Отец-самозванец, который навязывает выбор — присягнуть ему на верность или стать его врагом. По сути, очень точная персонификация советского государства, да и вообще любого авторитарного режима.

Отправная точка сериала — исследовательский текст, и это заметно. Молодежная группировка для Крыжовникова — не свора садистов и не рыцарский орден, а сложный социальный феномен, который вызывает главным образом любопытство, а не симпатию и не отвращение. Вместе со своим соавтором, сценаристом Андреем Золотаревым, Крыжовников последовательно разбирается с вопросами, почему подростки из „хороших“ семей присоединялись к „пацанам“, как в уличной среде поддерживали дисциплину, где брали деньги и во что верили.

Между прочим, в то время как создатели сериала стараются понять (но не оправдать) своих героев, общество, в котором эти герои живут, понять их совершенно не способно. Для взрослых и „цивилизованных“ персонажей „пацаны“ — необъяснимое, иррациональное зло, „черный лебедь“, которого никто не ждал, особенно у себя дома. Никто в сериале не вызывает больше сострадания, чем родители „малолетних бандитов“ — честные граждане и хорошие люди, которые чувствуют вину за выбор детей, но не понимают, где именно ошиблись (отличные роли Юлии Александровой и Сергея Бурунова: она играет маму Андрея, он — отца Вовы с Маратом).

„Слово пацана“ — наверное, самый своевременный российский сериал, какой только можно представить, даром что речь идет о прошлом столетии (честный российский проект о 2020-х представить уже нельзя). Символично, что его премьера совпала со взлетом неироничного „пацанского“ рэпа. Работа над проектом началась еще до российского вторжения в Украину, когда об уличной преступности говорили в прошедшем, а не в будущем времени. Но сегодня российские города наводняют люди с ПТСР и амнистированные заключенные, а эксперты и оппозиционные политики обсуждают перспективу „новых 1990-х“. Поэтому персонаж Ивана Янковского Вова Адидас — надломленный ветеран Афганистана и воинственный лидер группировки — кажется характерным героем уже не горбачевского СССР, а путинской или постпутинской РФ.

Главарь „Универсама“ — самая противоречивая фигура в сериале. Он не против повоевать и уважает любого мужчину с боевым опытом, но армейское начальство презирает, поскольку то предало солдат (еще одна актуальная деталь). Янковский играет несгибаемого, преданного, по-своему даже справедливого человека, но в то же время — ограниченного, жестокого и хитрого: он и дальнобойщиков придумает обирать, и подпольный видеосалон ограбить, и брата застыдит за „непатриотичную“ американскую кепку. Вова Адидас в изображении авторов — не „благородный разбойник“ а-ля Данила Багров, а просто разбойник, достаточно харизматичный, чтобы вести за собой других.

Кстати, о благородстве. В сериале „пацанов“ шутя сравнивают с мушкетерами Дюма (киномюзикл Георгия Юнгвальд-Хилькевича вышел в 1979 году, за несколько лет до изображаемых событий). В принципе, параллель довольно точная: „Универсам“ — тоже закрытое мужское братство, где все за одного, старшие приглядывают за младшими, а драка — лучший способ показать себя. Аналогию можно понимать по-разному. Она позволяет посмотреть на „пацанов“ как на вчерашних детей, слишком увлеченных ролевой игрой. Но она же заставляет усомниться, так ли безобидны привычные образы мужественности вроде мушкетеров и других героев, реализующих себя через насилие.

Консультант и вдохновитель сериала Роберт Гараев сравнивает группировки с государствами в государстве: у них тоже были территории, законы, что-то вроде налогов, они тоже предлагали „гражданам“ безопасность в обмен на лояльность. Семья, школа, комсомол, милиция такую безопасность не обеспечивали, когда надо было, например, защитить школьника от хулиганов — и тот искал защиты у других хулиганов (этот механизм, видимо исправно снабжавший группировки новыми кадрами, подробно показан в первой серии сериала).

Если „Универсам“ и его аналоги с других улиц — маленькие квазигосударства, чем они отличаются от государства советского? Не в последнюю очередь идеологией.

К 1980-м идея всеобщей справедливости оказалась дискредитирована настолько, что само слово вызывает у героев усмешку — как и фамилия Ленин. Неслучайно Вова и Марат — как и некоторые реальные участники группировок — растут в очень обеспеченной по советским меркам семье: сам факт существования номенклатуры должен был пошатнуть их веру в систему. Разочаровавшись в социализме, „пацаны“, по сути, сочиняют кустарный капитализм со своими специфическими заповедями: жизнь — борьба, кто сильнее, тот и прав, обман и насилие — удаль и дерзость. В сущности, это сериал о том, как идеализм компрометирует себя и замещается цинизмом. Интересно было бы увидеть, как „Универсам“ спустя годы адаптируется к новой рыночной реальности, а повзрослевшие хулиганы превращаются в деловых людей (как и происходило с реальными группировками в 1990-х). Вот почему „Слово пацана“ стоит продлить хотя бы еще на один сезон.