ВИДЕО | „Думаю, половина людей не знает, что Арво Пярт из Эстонии. И это хорошо!“ В Таллинне прошла лекция музыковеда Анны Виленской

Музыковед, композитор и создательница проекта „Открытый музыкальный лекторий“ Анна Виленская рассказала о формулах создания рождественской музыки - от саундтреков из любимых новогодних фильмов до произведений Арво Пярта. Репортеру RusDelfi удалось пообщаться с Анной до начала мероприятия.

С какой музыкой у вас ассоциируется Эстония? Вы здесь были четыре раза, может быть, возникла ассоциация?

Ни разу не слушала никакую музыку в Эстонии, поэтому ассоциации нет. Честно говоря, и Пярт с Эстонией у меня ассоциируется очень слабо. Он у меня ассоциируется с новой волной минимализма. Мой чудовищно профдеформированный мозг уже включает его в музыкальную эволюцию, в которой страны практически не важны, а важно только время, десятилетие и какие-то другие вещи.

То есть спрашивать о чем-то, конкретно привязанном к Эстонии, особо смысла нет?

Скорее нет. (смеется)

У меня практически все вопросы про это, но я все же попробую задать. Удалось ли где-то в отеле, магазине, кафе услышать музыку, что здесь играет, на что вы обратили внимание?

Я была в нескольких кафе и ресторанчиках, там везде играла рождественская музыка. Но она была абсолютно та же, что звучит в модных кофейнях Тбилиси. Это такой приджазованный фанк или поп, в котором есть место всяким „звеняшкам“, в которой мягко и нежно поют женские и мужские голоса. Так что ничего народного пока не услышала. А нет! Есть церковь, которая связана с легендой Олли, Оле...

Олевисте?

Олевисте. И там как раз репетировал хор. Мы не смогли зайти внутрь, постояли снаружи. Возможно это какие-то церковные песнопения.

Планируете ли вы посетить какой-то концерт, филармонию в Таллинне?

Я не успею. Я здесь только по работе и даже не в курсе, что сейчас дают. Я бы посетила с удовольствием Олевисте и послушала хор, если бы там не было закрыто, поскольку сегодня понедельник. (интервью было записано в понедельник, 18 декабря)

Хочется ли побольше узнать о поп-сцене Эстонии? Или эта сфера не настолько интересна, как классическая музыка?

Это, кстати, довольно интересно. Почему? Потому что если это „поп-поп-поп“, то интересно, какие годы сейчас поп-музыка Эстонии имитирует. Поп-музыка сейчас имеет тенденцию возвращать из ретро. Чем больше общество переживает, тем больше ретро. Сейчас всем очень плохо. Настолько плохо, что ретро все глубже и глубже.

Оно сначала было в нулевые, потом в девяностые, сейчас уже восьмидесятые. Как дойдем до шестидесятых, это армагеддон. Поэтому мне интересно посмотреть, насколько плохо эстонскому сообществу молодых людей по тому, в какое время они хотят вернуться и какое время им делает хорошо.

Мне сейчас захотелось поставить вам какую-то песню, которая в тренде в Эстонии.

Это сложно, это требует работы.

То есть все же надо сесть, разобрать, послушать и переслушать?

Да. Потому что если вы мне поставите музыку, я скажу: „Ой, это девяностые“. А выяснится, что в Эстонии это звучало в нулевые, а не в девяностые. Или, наоборот, пораньше. Тут нет единой мерки, надо всегда смотреть по стране, сравнивать, что здесь происходило на поп-сцене за одно-два десятилетия.

Про Арво Пярта. Единственный ли это эстонский композитор, которого вы знаете?

А какие есть еще эстонские композиторы? Может быть я знаю, но не знаю, что они эстонские? Дело в том, что когда музыковед изучает композиторов, там очень редко играет большую роль национальная принадлежность. Например у композиторов-романтиков, которые жили в эпоху формирования национальных государств - Григ, Лист, Сметана - они писали очень много музыки „Ух, Норвегия! Ух, Венгрия!“. И там важно понимать, что они взяли из фольклора.

А у Пярта совершенно не такая история. Он настолько самобытный, что, честно говоря, и у музыкантов с Эстонией не ассоциируется. Он не работает с фолк-материалом.

Можно ли сказать, что Арво Пярт вышел за пределы национальности?

(Кивает). Это очень большое достижение, на самом деле. Потому что одно дело быть просто национальным композитором. Когда приезжаешь в страну, а там говорят: „У нас свой композитор есть“. Ой как интересно! Как памятник, как избушка! А Арво Пярт - он всеобщий, его знают все, его знают везде.

Я думаю, что половина людей не знает, что он из Эстонии. И это хорошо. Это прекрасно. Это значит, что он больше, чем Эстония.

Для людей, непосвященных в музыку Арво Пярта, чем он крут? Почему популярен и вышел за границы национального государства?

Пярт - один из первых композиторов-минималистов. Сейчас это стало всемирным трендом. Это то, что мы слышим, когда смотрим кинофильмы, это то, что мы слышим, когда хотим расслабиться и послушать музыку без слов.

Пярт был одним из тех, кто придумал способ репетитивной техники; который привнес рациональное в музыку свой техникой tintinnabuli, которую можно посчитать и сегодня я буду рассказывать, как в ней писать. Секрета в этом нет. Просто один процент из ста среди композиторов, которые придумывают свою технику, делают это так, что это слушабельно на досуге. Потому что в основном это получается просто из головы, такое искусственное. А у него (Пярта) - нет. Я бы даже сказала, что, наверное, по пальцам руки можно пересчитать композиторов, которые и технику придумали, и люди хотят это слушать вне зависимости от того, в технике это или вне ее.

Поэтому Пярт один из композиторов-авангардистов, хотя мы себе представляем сложную музыку, когда слышим слово „авангард“. Не очень красивую, диссонирующую, жесткую, не для досуга, для эстетов. А он авангардист, потому что авангард - это новое, это новопридумка. Простое придумать сложнее, чем придумать сложное.

На ваших лекциях вы упоминали Арво Пярта?

Да, дважды, было дело.

Люди знали, кто это такой?

Да, люди в основном знают Пярта, знают кто это такой. Даже если они не знают, что это написал Пярт, они знают Fratres. Музыка звучала в кино, поэтому люди ее узнают на раз.

Знают ли они, что он из Эстонии?

Нет, не все. Люди еще путают Эстонию-Литву-Латвию, где какая столица. Литву с Латвией вообще угораздило быть похоже звучащими на русском языке. То, что Эстония - это не Рига, а Таллинн - это тоже требует объяснений.

Когда Арво Пярт дошел до широкой публики, когда вышел из границ Эстонии?

Слушайте, я не помню. Думаю, что как раз в девяностые годы, когда был невероятный всплеск минимализма. Там можно, наверное, найти какой-то конкретный факт. Я помню, что в девяносто третьем был большой фестиваль, в котором участвовал и Шнитке, и Мартынов. И, по-моему, примерно в то же время они все дружили с Пяртом. Мартынов перестал с ним дружить, когда выпустил книгу „Конец времени композиторов“, чем очень обидел Арво. Арво такой: „Я же композитор“. Тот такой: „Да я не это имел в виду“. В общем, у него даже в книге Пярт фигурирует, как человек, который стал переходить на другую сторону улицы при виде Мартынова. (Смеется.)

Вся эта тусовка, весь этот невероятно большой взрыв идей был в середине 90-х годов. Поэтому я подозреваю, что Пярт был вместе со всеми там.

В вашем детстве вы услышали Пярта от родителей или в музыкальной школе?

Мы очень подробно изучали Пярта в музыкальном училище. Это было не в детстве, а в подростковом возрасте, наверное. В 14-15 лет. И это было замечательно.

Хотелось ли бы вам посетить центр Арво Пярта?

Я смотрела оттуда много видео, интервью. Но это требует серьезного времяпрепровождения и все такое. Если вы меня спросите, хотела бы я поговорить с Арво Пяртом, то, наверное, нет. Я очень смущаюсь, человек пожилой, интроверт. Очень закрытый. Мне совершенно нечем его беспокоить и незачем. Я просто буду им наслаждаться издалека, потому что не нужно его отвлекать от его великих дел.