„Я – не диктатор“. Что говорит новый директор Русского театра Анне-Ли Пяйв о Светлане Янчек и своих целях?

В ближайшие три года Анне-Ли Пяйв будет управлять Русским театром Эстонии. Проведение конкурса на эту должность совпало с шумихой в прессе по поводу снятия с репертуара нескольких спектаклей и увольнения одного из ведущих актеров – Виктора Марвина. Всплыло и недовольство артистов в отношении Светланы Янчек, руководившей в то время Русским театром.

„МК-Эстония“ встретилась с новым директором театра Анне-Ли Пяйв, чтобы выяснить, продолжит ли она линию управления, намеченную прежним руководством, как будет выстраивать отношения с сотрудниками и в чем видит миссию Русского театра.

Анне-Ли Пяйв – не новый человек в театре. Два года она работала помощницей предыдущего директора, Светланы Янчек, и руководителем по развитию. Этот тандем сложился еще раньше – до прихода в Русский театр Анне-Ли Пяйв сотрудничала с Янчек на фестивале „Золотая маска в Эстонии“.

У нового директора несколько высших образований. Она филолог русского языка и литературы (магистр) – окончила Тартуский университет, позже получила степень бакалавра в Эстоно-Американской бизнес-академии по международному менеджменту и бизнес-английскому. Свободно говорит по-русски, по-эстонски и по-английски. До театра работала в мэрии Таллинна советником по социальным вопросам вице-мэра Бетины Бешкиной.

В прошлом году Анне-Ли Пяйв закончила финансируемую Министерством культуры Эстонии программу Kultuuriliider („Лидер культуры“).

Во время подготовки данного интервью „МК-Эстония“ пообщалась с сотрудниками театра, которые в целом положительно и по-доброму отзываются об Анне-Ли Пяйв как о человеке. Вместе с тем многие высказывают опасения, что новый директор продолжит тот жесткий стиль управления, за который критиковали Светлану Янчек.

Кто за что отвечает?

– Раньше говорили, театр начинается с вешалки. Что-то изменилось?

– Нет, и сейчас так же. Классика.

– Кто главный в театре?

– Художественный руководитель и труппа. В любом театре. Не хочется говорить, что директор – это белый воротничок. Это тыл. Директор отвечает за административную работу – за развитие театра, за бюджет. Директор не может творить. Он должен помогать творить.

– Художественный руководитель театра Дмитрий Петренко работает с 14 сентября. Но редко появляется в театре… Почему?

– Он появляется наездами. И работает каждый день онлайн, когда его нет в театре.

У каждого человека, который востребован, есть определенные обязательства. И Дима не исключение. Он достаточно известный режиссер.

В начале февраля дали премьеру спектакля „Питер Пен. Синдром“ в Национальном театре Латвии – в нем Дмитрий выступил ассистентом знаменитого режиссера Дмитрия Крымова. Эти договоренности возникли несколько лет назад, и мы их приняли.

Я не могу сказать, что у Дмитрия неполная занятость, потому что он всегда на связи – и в выходные, и поздним вечером.

– А как художественный руководитель строит коммуникацию с актерами?

– Я планирую развивающие беседы с сотрудниками театра, чтобы лучше понять, на что человек способен, какие у него сильные и слабые стороны.

Например, человек силен в статистике и прекрасно умеет работать с таблицами. Значит, нужно ему дать возможность реализовать себя в этом направлении. Я сейчас условно говорю. Все это нужно для правильного распределения обязанностей.

Подобные беседы проведет и Дмитрий – с каждым из актеров, потому что он отвечает за творческую часть. У него все продумано, я уверена. Видела, как он строит общение с артистами в других театрах. Думаю, у нас будет точно так же.

– Если худрук посчитает, что по результатам беседы нужно актеру скорректировать зарплату, он должен дать рекомендации вам?

– Да, мне и финансовому директору.

– То есть худрук вправе решать, какая зарплата у актера?

– Нет, он только определяет занятость. Есть актёрская ставка – ее размер определен законодательно.

Спор из избы

– В прошлом году в театре разгорелись конфликты, в том числе – по поводу занятости. Некоторые из актеров были переведены на срочные договоры именно потому, что у них небольшая занятость в театре. Но от актера не зависит занятость в спектаклях, что подтвердил и СТД (Союз театральных деятелей – прим. ред.). Каким образом вы будете действовать как директор, что-то изменится в театре?

– Политика занятности – это сфера художественного руководителя. У директора – финансовая зона ответственности. Иногда руководителю приходится принимать тяжелые волевые решения. Ведь если нет денег – то их нет.

Но даже если актер занят несколько сезонов всего в одной роли – это все равно вопрос индивидуальных договоренностей с каждым человеком. Без всякого насилия, буллинга и прочих вещей. Так заведено и в других театрах. У нас, я считаю, проблема искусственно раздулась, и все эти разговоры про конфликты далеки от действительности.

В каждом коллективе, в любом театре возникают недопонимания, но их нужно решать путем переговоров, а не выносить наружу, создавая популярность не художественными достижениями, а рассказами о том, что происходит в коллективе. Это неправильно.

Сначала мы вопросы решаем в доме. И об этом тоже мы еще будем говорить. Тем более что у нас есть представитель интересов труппы – актриса Анна Сергеева. Так что в будущем у нас не должно быть таких недопониманий.

– Не возникло ли конфликта интересов с Анной Сергеевой, ведь последний спор театра велся с ее супругом – актером Виктором Марвиным?

– Этот спор продолжается. Но нет, Анна ведет себя профессионально. Она защищает интересы актеров, хотя ведь и мы тоже их защищаем… Она говорит, что хотела бы исправить. На этой неделе мы встретимся с художественным руководителем, членами СТД и представителем труппы и будем все обсуждать. Я считаю, что это очень важно.

– Когда „МК-Эстония“ готовила предыдущую публикацию о руководителях театра и задавала вопросы сотрудникам учреждения, сложилось впечатление, что многие боятся говорить. Некоторые заявили об этом прямо. Как считаете, почему?

– Я с этим не сталкивалась. Со мной все говорят открыто. Поэтому мне от вас это слышать странно, я не могу это комментировать.

Когда у нас будет общее собрание, я обязательно скажу, что кабинет открыт. Приходите и говорите. Я за нормальные отношения в коллективе.

При всем опыте руководства, который у меня был, таких ситуаций не возникало. Да, было недопонимание. Но все должно решаться без того, чтобы у кого-то появлялись какие-то опасения и страхи.

– В одном из интервью предыдущий директор театра Светлана Янчек сказала, что театр должен быть более „интегрированным в культурное пространство страны“. И в этой связи она упомянула музыкального руководителя Александра Жеделёва и художника театра Диану Янсон, которые известны в эстоноязычной среде. В январе этого года актер Русского театра и лауреат эстонской театральной премии Артем Гареев поставил спектакль – но не на родной сцене, а в драмтеатре Раквере. Почему Русский театр не рассматривает Гареева в качестве постановщика, ведь его спектакли признаны публикой и критиками?

– Артем, безусловно, талантливый и успешный режиссер. Но программа на этот год сверстана, и лично я не могу уже что-либо в ней менять, ведь уже заключены договоры с постановщиками спектаклей. Но когда приедет художественный руководитель, мы будем обсуждать репертуар на 2025–2026 годы.

На школьных подмостках

– Русский язык и литература в школах переходят в разряд факультативов. Как театр будет взаимодействовать со школами в связи с переходом на эстоноязычное образование?

– У нас в театре уже сейчас проходят языковые кафе. В первую очередь – для детей-беженцев с Украины, но и не только. С помощью наших актеров обучаем их эстонскому языку. Кроме того, в репертуаре появился спектакль „Желтый аист“, который мы планируем играть на двух языках – русском и эстонском. Интегрировать детей нужно с самого детства.

Также у нас есть постановка „Пойдем на Певческий праздник!“ по мотивам книги эстонской писательницы Леэло Тунгал, которая приходила на премьеру и осталась очень довольна. Мы приглашали и школы на этот спектакль.

Лично я, например, в одной из русских гимназий, в 10-м классе, читала лекции об истории эстонского театра на эстонском языке. Кстати, хочу отметить, у детей действительно хороший уровень языка. Но самое главное, что наши актеры и режиссеры откликнулись на этот проект и помогали мне сделать занятие активным. Ведь главная цель – заинтересовать и привести детей в театр. Участвовал также и театр танца Fine Five.

Это наш вклад в переход на эстоноязычное образование.

Большое значение имеет обратная связь от учителей. У нас проходят регулярные встречи с педагогами всех школ, и оттуда мы получаем пожелания и рекомендации. И мы обязательно постараемся все это воплотить. К тому же в составлении репертуара участвует не только художественный руководитель, но и художественный совет. Многие хотят видеть на сцене классические произведения. Так, в этом году у нас запланирована постановка спектакля „Дубровский“.

Артисты и публика

– Есть ли в театре преемственность поколений?

– Раз в год мы делаем подарки ветеранам сцены, перечисляем рождественские премии уже два года подряд. А тем, кто не занят сейчас в репертуаре, собираем какие-то вкусные презенты.

На вопрос о преемственности, пожалуй, лучше всего ответят сами артисты. Недавно в одном из интервью актриса Наталья Мурина отметила, что молодые актеры учатся у старших, с уважением к ним относятся, перенимают театральные традиции.

– Но если пожилые актеры не заняты в спектаклях, как они могут передать свой опыт?

– Мы еще будем обсуждать с художественным руководителем вопрос занятости пожилых актеров.

– Кто сейчас зритель Русского театра Эстонии?

– Все от мала и до велика – и в этом наша уникальность и наша сложность. От детей до людей преклонного возраста, у которых сложилось свое определенное восприятие, понимание нашего театра. Чаще всего они идут на классические вещи и не всегда готовы к новаторским решениям. Это одна часть публики.

Другая часть – молодые ребята 15–18 лет, которые приходят на „целевые“ спектакли, как, например, „Гудбай, Берлин!“, „На привязи“. Им интересно все новое. У нас проходил аудиовизуальный фестиваль „Компостер“ – дети были в восторге.

И в то же время наши зрители – не только русские, но русскоязычные – большая категория людей. У нас бывает много беженцев. Творческая интеллигенция приходит и на спектакли, и на выставки, которые мы устраиваем в галерее театра. Широкий спектр публики. И мы стараемся сделать театр интересным и востребованным для всех.

Да, у каждого спектакля есть свой зритель. Кто-то, возможно, в силу своего внутреннего состояния не может смотреть серьезные вещи вроде „Императорского безумца“, хотя это прекрасный спектакль, и предпочтет ему мюзикл.

– Сейчас у театра три сцены – большая, малая и „Ринг лава“. Как они различаются по формату, для какой аудитории предназначены?

– Большой и Малый залы для всех. „Ринг лава“ – больше для молодежи, экспериментальная сцена, совершенно потрясающая. Мое любимое место, где можно творить. Бывший выпускник нашей театральной студии Антон Киселюс недавно поставил на этой сцене спектакль „Mann ist mann“ по Брехту. На этой сцене все получается.

– Как сейчас с заполняемостью залов?

– За эти два года она очень выросла. Более 76 000 зрителей за прошлый год – это очень много. В 2020-м был ковид, но если привести в пример более ранние годы, все равно зрителей было меньше. Это большая серьезная деятельность отдела продаж и отдела маркетинга – настоящей команды, где каждый на своем месте. Работа кипит.

Кадры за кадром

– Каким должен быть директор?

– У меня, в силу опыта, были разные руководители, но со всеми мы остались в хороших отношениях. Что касается меня, я не диктатор. Абсолютно. Я человек-команда.

Мне очень нравится работать в команде. Мне нравится, когда люди берут на себя ответственность, когда им в кайф делать свою работу. Но считаю, что если человек берется за работу, он должен понимать последствия. Он отвечает за конечный результат.

Я всегда помогу, поддержу, но делать работу за этого человека я не буду. Он должен понимать, что он на своем месте.

– А если не справляется?

– Значит, нужно найти ему применение в той части, где справляется. А эту нагрузку отдать другому человеку.

Я не за то, чтобы менять людей. Это неправильно. Я работала в прежнем коллективе 25 лет. Мы до сих пор общаемся. Для меня важно, чтобы человеку хотелось приходить на работу.

С некоторыми людьми в театре мы уже беседовали в прошлом году, выясняли, что им важно. Для меня многое стало открытием.

Отвечать на вопросы никто не боялся. Многие отметили, что должно быть больше творческой свободы и никакого стресса. Для многих важна семья, спорт, больше свободного времени. Все эти вещи руководителю нужно принимать во внимание.

– Что было самым сложным за два года вашей работы в театре?

– Много работы, было интересно. Я достаточно спокойный человек.

– В театре всегда остро стоял вопрос зарплат. Повышение будет?

– В ближайшее время особого повышения не будет. Потому что нам выделяют деньги только на покрытие зарплаты творческого состава. Остальное мы должны заработать. К тому же у театра есть серьезное обязательство, кредит, который тянется с 2004 года.

– У театра есть совет целевого учреждения и художественный совет. В чем заключаются их полномочия?

– Это как директор и худрук. Художественный совет дает свои рекомендации по поводу репертуара. Совет целевого учреждения отвечает за административную и финансовую часть. За то, чтобы бюджет был в порядке, чтобы директор поступал правильно.

– Почему совет целевого учреждения покинул его председатель – Яак Аллик?

– У нас хорошие деловые отношения, на самом деле. Но у него принципиальная позиция – он считает, что театром должен руководить человек извне, чтобы взглянуть на ситуацию со стороны. Ему кажется, так было бы лучше. Я так не считаю. Если бы пришел новый человек, это затормозило бы работу театра. Нам же нужно заработать денег, чтобы справиться со всеми обязательствами. Нам нужно двигаться дальше.

– Светлана Янчек останется в театре?

– У Светланы большой опыт, и я не исключаю того, что когда-либо смогу обратиться к ней за советом или о чем-либо спрошу. Но Светлана не будет руководить театром, иначе она бы подала заявку на конкурс на должность директора.

– А как же такое понятие как „серый кардинал“…

– Нет.

– Что бы вы пожелали читателям?

– Следите за репертуаром, приходите, у нас правда очень интересно! И помимо спектаклей в театре проходит много других потрясающих мероприятий.

Яак Аллик: „Важнее всего – атмосфера“

Не все члены совета Русского театра были согласны с назначением Анне-Ли Пяйв на должность члена правления. Председатель совета Яак Аллик даже решил покинуть свой пост, так как считал, что директором должен стать человек со стороны, а не из самого театра. О своей позиции он рассказал „МК-Эстонии“.

– Вы знали многих руководителей Русского театра – кто, по вашему мнению, больше других подходил на эту должность?

– Александр Ильин и Маргус Алликмаа.

– Как бы вы описали идеального директора Русского театра, каким он должен быть?

– Идеальным руководителем Русского театра мог бы стать предприниматель русской национальности, имеющий эстонское гражданство и достаточное знание эстонского языка. Человек, который бы длительно соприкасался с Русским театром как зритель, а еще лучше – до определенной степени и на определенном уровне – как исполнитель.

Из прежних директоров лучше всего под это описание подходит Марек Демьянов. Но, вероятно, у него были и недостатки, поэтому идеального лидера для этого театра не нашлось.

– Предыдущий директор театра Светлана Янчек гордилась тем, что в 2023 году театр заработал миллион. Насколько решающим оказался этот фактор при выборе нового члена правления? И сможет ли Янчек влиять на своего бывшего помощника?

– Для меня это не имело решающего значения, как, может быть, имело для некоторых членов совета. Знакомство Анне-Ли Пяйв с театральным искусством началось в 2020 году под руководством Светланы Янчек.

Когда в 2022 году Янчек была назначена директором театра, она уже говорила об Анне-Ли Пяйв как о своем преемнике на посту директора, и я бы очень удивился, если бы Янчек не захотела или не смогла бы влиять на нее в будущем.

– Что главнее – атмосфера или деньги?

– Конечно, важнее всего – атмосфера. Актеры – очень нежные люди со сложным характером, они единственные люди искусства, чьим творческим инструментом являются собственное тело и душа, которые каждый вечер они выставляют на всеобщее обозрение. Высшая мудрость театрального менеджера, но также и непосредственная обязанность – удержать таких людей и обеспечить им наиболее благоприятную атмосферу для их творчества.

Конфликты в театре возникают тогда, когда директор театра не понимает своей роли и требует беспрекословного подчинения.

– Руководители театра не раз говорили о том, что у Русского театра большие долги. О чем идет речь?

– Больших долгов у Русского театра нет. Речь идет о долге в несколько сотен тысяч, возникшем более 15 лет назад в связи с выплатой банковского кредита, который был взят при реконструкции театра и о котором Совету стало известно лишь несколько месяцев назад. Существуют различные способы его выплаты, его также можно платить в рассрочку с помощью рефинансирования.

– Почему вы были против назначения Анне-Ли Пяйв?

– Я придерживался мнения, что, поскольку в коллективе есть напряженность, театру нужен менеджер со стороны. Я также считал, что сейчас самое время

сделать Русский театр центром притяжения более молодой и прогрессивной части русскоязычного сообщества и укрепить связи театра с эстонскими режиссерами, художниками и актерами – этот процесс начался довольно бурно во время руководства Алликмаа и застопорился при Светлане Янчек.

Новый художественный руководитель был выбран из Латвии, он и его творчество практически неизвестны в Эстонии, поэтому театру нужен директор, обладающий потенциалом для создания и личного, и художественного авторитета как в нашей русской общине, так и в эстонских театральных кругах