Режиссер фильма „20 дней в Мариуполе“ Мстислав Чернов: жители города, отказавшиеся от паспортов РФ, живут как в гетто

Благодаря журналистам агентства Ассошиэйтед пресс (AP) весь мир узнал о том, что происходило в Мариуполе в первые недели после полномасштабного вторжения России в Украину. В то время российские войска окружили этот город и разрушали его – день за днем.

Полуторачасовой документальный фильм журналиста AP Мстислава Чернова „20 дней в Мариуполе“ – это не только хроника тех событий. Это также очень личный фильм о работе военных репортеров и документировании истории.

В интервью Би-би-си режиссер говорит, что ему было важно передать в фильме каждую деталь увиденного в Мариуполе во время осады.

Города, разрушенные Россией

Би-би-си: Вы уже подготовили речь для церемонии вручения „Оскара“ в случае, если ваш фильм победит?

Мстислав Чернов: Я всегда говорил и буду говорить одно и то же: каждый украинец отдал бы любые награды, только бы не было никакого вторжения России в Украину. Мне бы очень хотелось, чтобы этого фильма не было, но он есть, а раз он есть, то я должен сделать все, чтобы его увидело как можно больше людей. Это наша главная цель, и мы все для этого делаем. Номинация на „Оскар“, которую мы получили, помогает в этом.

Би-би-си: В этом году ваш фильм был на многих фестивалях. Вы много говорили о нем – на показах, в интервью. Каждый раз, когда вы говорите о своем фильме, переживаете ли вы эти 20 дней в Мариуполе?

Мстислав Чернов: Каждый раз я переживаю 20 дней в Мариуполе. Когда я его смотрю, мысли возвращаемся к монтажу, к некоторым кадрам, к нашим героям, с которыми продолжаем общаться.

Но интересно, что за эти почти два года с начала полномасштабного вторжения, с начала съемок в Мариуполе изменилось много смыслов, в фильм добавились новые слои.

Он вышел на „Сандэнсе“ (американский фестиваль независимого кино - ред.) почти год назад, и с тех пор перестал быть фильмом только о Мариуполе. Он стал символом всех украинских городов, которые были разрушены Россией за последние два года. Бахмут, Авдеевка, Угледар, Соледар, Марьинка – все эти большие и маленькие города, которые стерли с лица земли.

После этого фильм стал символом других трагических событий, которые сейчас происходят в мире, не только в Украине, но и в целом – символом трагедии вторжения одной страны в другую и последствий этого для простых людей.

Покиньте осажденный город

Би-би-си: Расскажите про героев вашего фильма. Где сейчас полицейский Владимир, который вывез вас из Мариуполя? Вы говорили, что он вернулся воевать.

Мстислав Чернов: Почти каждый человек в фильме внес свой вклад в то, что мы выжили. Но я бы сказал, что Владимир играет в этом важнейшую роль. Он рисковал своей жизнью, жизнями своей семьи, проведя нас со спрятанными камерами и жесткими дисками через 15 российских блокпостов, чтобы мы смогли вывезти оригиналы файлов. Он вернулся в строй, работал на Донбассе, а два месяца назад был ранен российской ракетой. Он помогал раненым мирным жителям в Покровске, когда упала очередная ракета. Он был тяжело ранен: легкие пробиты осколками. Сейчас он проходит реабилитацию.

Мы очень боялись, что потеряем его, потому что он стал нашим другом, нашей семьей – мы обязаны ему жизнью.

Би-би-си: Можете ли вы представить, что было бы, если бы вы не уехали?

Мстислав Чернов: У нас есть пример замечательного человека – литовского документалиста Мантаса Кведаравичюса, который тоже пытался выехать из Мариуполя чуть позже нас, но по той же дороге. Его россияне просто убили на блокпосту.

Так что да, мы понимаем, что это могло случиться и с нами. И все это происходит потому, что в то время, в которое мы живем, информация стала оружием для многих стран. И именно поэтому эти страны считают, что журналисты – это солдаты. И что их можно и нужно убивать. Но, конечно, это не так.

Документирование военных преступлений

Би-би-си: Марианна Вышемирская - беременная женщина, пережившая российский удар по роддому в Мариуполе. Она заявляет, что поддерживает Россию, Путина. Как вы думаете, почему?

Мстислав Чернов: Я не знаю обстоятельств (ее – Ред.) жизни. Я не знаю, что происходит. Я считаю, что каждый имеет право на собственное мнение.

Важно понимать, что когда мы говорим, например, о бомбардировке мариупольского роддома, мы уже говорим о потенциальных военных преступлениях. Поэтому необходимо работать не только со свидетелями, но и с комплексом доказательств. Сюда входят показания экспертов и свидетелей, фотографии, видео и спутниковые снимки. То есть это сложный процесс. У вас должен быть доступ к месту преступления. Необходимо различать частные мнения, на которые каждый имеет право, и расследование военных преступлений. Это совсем другое дело.

Би-би-си: Те, кто остался в Мариуполе, пережили этот ужас, российскую осаду, бомбардировки и теперь живут в городе под контролем российских властей. Как вы думаете, как им сейчас живется? Могут ли они подавить в себе пережитый опыт, забыть его?

Мстислав Чернов: Мы разговариваем с людьми, которые до сих пор живут в Мариуполе. Это люди с разными обстоятельствами. Люди, которые не хотели, чтобы русские отняли у них единственный дом, который чудом уцелел. Люди, оставшиеся там, потому что заботятся о своих престарелых родителях, которые не хотят уезжать.

Некоторые из этих людей не отказались от своих украинских паспортов, не стали брать российские. У них действительно большие проблемы – они не могут уехать из Мариуполя: их останавливают на блокпостах, приговаривают к каким-то пятнадцати суткам, а потом отправляют обратно. Они практически живут в таком гетто, не могут получить нормальную медицинскую помощь.

Люди, которые готовы пожертвовать своей украинской идентичностью, могут остаться и жить нормально. Те, кто не хочет идти на этот компромисс, они либо должны уехать, либо находятся в таком опасном положении и нуждаются в нашей помощи. Потому что они просто не могут даже выехать.

Под Мариуполем, возле села Старый Крым, есть кладбище, там сорок тысяч могил. Большинство из них безымянные, просто цифры. Все это потенциальные военные преступления. И пока город не будет деоккупирован, мы не можем даже начать расследование.

Би-би-си: Готовы ли вы вернуться в Мариуполь, когда город будет освобожден украинскими военными?

Мстислав Чернов: Конечно. Я хочу снять следующую часть фильма о Мариуполе. Мариупольцы, посмотревшие „20 дней в Мариуполе“, любят говорить: „Мы хотим когда-нибудь увидеть этот фильм в отреставрированном драматическом театре в центре Мариуполя“.

Би-би-си: Как журналист, вы не жалели о том, что уехали за несколько дней до удара по драмтеатру?

Мстислав Чернов: Очень жалели. Но не только как журналисты, а потому, что мы знали людей, которые там жили. Мы знаем, что там временно жили некоторые женщины, спасшиеся во время бомбежки роддома – они переехали в гримерки драмтеатра, и, к сожалению, они были убиты бомбами.

Когда мы услышали, что драмтеатр разбомбили, когда мы увидели спутниковые снимки, когда мы услышали свидетельские показания, мы начали расследование. У нас ушел где-то месяц на то, чтобы реконструировать всю картину, построить 3D-модель и поговорить с десятками очевидцев. Но этого все равно недостаточно, потому что кадров очень мало. Журналистов там не было.

Это снова и снова указывает на то, насколько важно, чтобы профессиональные журналисты постоянно работали в зонах конфликтов. Потому что без них расследование военных преступлений просто невозможно.

Борьба за интерпретацию

Би-би-си: Что вы скажете тем сторонникам России, которые пишут, что это все инсценировка, люди не реальные, вымышленные, актеры? Как вы реагируете на такие комментарии? Что вы можете им ответить?

Мстислав Чернов: Я на это принципиально абсолютно не реагирую. Мы не должны на это реагировать. Потому что, во-первых, опять же, мы не знаем, действительно ли люди так думают, или они играют в какую-то игру.

Все, что мы можем сделать, это, например, снять документальный фильм, в котором достаточно контекста, после просмотра которого люди могут сделать выбор, во что верить.

Донести до зрителя достаточное количество контекста — главная цель документального кино. И именно это — одна из главных причин, почему „20 дней в Мариуполе“ существуют. Не только для того, чтобы показать миру, что происходило, не только для того, чтобы об этом помнили, но и для того, чтобы сохранить каждую деталь и весь этот контекст. Потому что мы живем в такое время, когда все интерпретируется. Идет битва за интерпретацию образов.

Я бы сказал, что в российских новостях кадры бомбардировки мариупольского роддома показывали не меньше, чем украинские. Но текст был совсем другой, понимаете? Идет борьба за интерпретацию. Вот почему так важен контекст. Чем его больше, тем лучше.