ФОТО: В Русском театре прошла презентация книги новелл Григория Скульского “Железная Татьяна”
В четверг, 10 ноября в Русском театре состоится презентация сборника новелл о любви Григория Скульского “Железная Татьяна”, который вышел в издательстве Petrone Print. Вести вечер будет дочь прозаика, писатель Елена Скульская.
Отрывки из произведений прочли актеры и режиссеры, ставившие его произведения, и переводчица книги на эстонский — Ингрид Вельбаум-Стауб.
Григорий Скульский долгие годы жил в Таллинне и был популярным романистом, автором повестей, рассказов, пьес. “Железная Татьяна” выходит одновременно на русском и эстонском языках.
“Я бесконечно рада, что эта книга Григория Скульского (09. Х. 1912 — 12. VII. 1987) — моего друга, учителя и отца выходит сразу на двух языках: на родном ему русском и на эстонском, музыкой которого он заслушивался, любовался, мечтал овладеть, но так и не сумел за долгие годы жизни в Таллинне”, — пишет в предисловии к книге Елена Скульская.
“Юность Григория Скульского прошла в Киеве — городе карих каштанов с зелеными веками и лебединого тополиного пуха, в романтическом угаре первых стихов, которые вели к цыганским кибиткам, где отчаяние и лихость переходили из литературы в реальность. Владимирская горка, сгоняющая к реке, раздолье метафор, безотцовщина, глухонемая мать, попытка самоубийства, университет, любовные удачи, аспирантура философского факультета…
Мировая война, куда он ушел добровольцем, сделала его военным корреспондентом, редактором дивизионной газеты, оказалось, что лихость, отчаяние и бесшабашность были продиктованы не только вдохновением, — он таким и был на самом деле — рисковым. Но и мудрым одновременно. Но и умеющим прощать всем и всё, принимавшим жизнь такой, какая она есть — не пытаясь ампутировать части, которым было неуютно в его эстетике.
После войны судьба Григория Скульского оказалась связанной с Таллинном — чужим и манящим, где узкие улочки, как он говорил, тянулись к площадям для широкого вдоха. Именно здесь он стал настоящим прозаиком. Здесь его настигла машина сталинского террора (по прихоти случая щадившая до поры) — его заклеймили в 1949 году как “безродного космополита”, выгнали с работы и лишили права публиковаться. Он пострадал, как это ни покажется сейчас диким, за статью о Шекспире, назвав его величайшим поэтом всех времен и народов. И не мог простить себе, что отрекся от своей статьи на партийном собрании.
Но название моего предисловия к этой книге — как раз цитата из “Короля Лира” Шекспира. В одном из своих последних рассказов — “Железная Татьяна” — отец вывел героиню, которая несколько раз повторяет эти строки несчастного короля, вспоминая поразивший ее фильм Григория Козинцева. В нем Лира сыграл выдающийся эстонский артист Юри Ярвет. Отец был знаком с ним, даже дружен. Словом, в этом рассказе, в конце жизни, мой отец как бы вернул Шекспиру свой “долг”.
Самым мощным потрясением в жизни отца была, конечно, война. Большинство его произведений создано о тех четырех кровавых годах. Не обо всем он решился написать, рассказывал мне об эпизодах, которые противоречили его убеждениям, счел для себя невозможным воплотить их на бумаге… Он был советским человеком и советским писателем. Но когда в 1958 году Бориса Пастернака вынудили отказаться от Нобелевской премии и спустили национальным Союзам писателей указание клеймить его на собраниях, то, как я узнала из опубликованных воспоминаний очевидцев, — мой отец — единственный (сам он мне никогда об этом не рассказывал!) — вышел на трибуну и стал просто читать гениальные стихи Пастернака. Одна знаменитая эстонская поэтесса сказала об отце: он — из тех немногих, кто может не бояться подшивок старых газет. Бывшие коллеги по “Таллиннфильму”, где он служил редактором, пишут, что самую безнадежную заявку на картину всегда можно было утвердить в Москве, если ее, виртуозно лавируя и скрывая ироничный подтекст, составлял Скульский. Мои друзья-диссиденты всегда находили в его доме приют и помощь. Когда мне предложили вступить в партию и впереди замаячила успешная карьера, отец (хотя я и не собиралась пополнять ряды убежденных строителей светлого коммунистического будущего) категорически отсоветовал мне даже обсуждать этот вопрос: “Сейчас ты относительно свободна, — сказал он, а если вступишь в партию, то тебя моментально начнут клеймить за твои упаднические стихи и со всей строгостью вынудят оптимистично смотреть на жизнь.
У него в гостях бывали Леннарт Мери, Яан Кросс, Эллен Нийт, Лембит Реммельгас, Аду Хинт, приезжали из Москвы и Питера Александр Борщаговский, Даниил Гранин, Яков Хелемский, Маргарита Алигер, Белла Ахмадулина, отец не был одинок, но все же он оказался в каком-то страшном провале, расщелине между двумя разными пространствами, где кровь трагедии никогда не зарастает травой. Киев и Таллинн — два важнейших города в его жизни; из Киева он ушел и не вернулся, в Таллинн вошел, но до последнего дня чувствовал, что Эстония для него — временное пристанище. То что определяется пословицей: чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях.
Из всего его наследия я выбрала для этой книги произведения не о войне, а шесть новелл о любви. Они все разные, но все говорят о любви несчастной. И одновременно — счастливой. О любви к женщине; о слепой преданности кумиру; о жажде славы и признания; о любви к ребенку; о безоглядном чувстве к тому, кто сильнее; о нежности к тому — кто слабее. О гордости, о независимости, о блаженной зависимости от существа, без которого не мыслишь жизни.
Григорий Скульский писал необыкновенно кинематографично: вы увидите всех его героев, вы узнаете их и полюбите, они встречались вам, да и сейчас они окружают вас. Они похожи на вас, в них, неповторимых, есть все, что есть в каждом человеке, мечтающем о разделенном одиночестве. И еще: среди его героев нет героев — людей без недостатков, без страха и упрека, но нет и персонажей, вызывающих чувство ярости, ненависти, отвращения, — каждого, выведенного на бумагу, автор понимает и не судит, а просто показывает, как скрещение судеб неизменно порождает тихие драмы, ведущие нас всех к тихой безнадежности, но не без улыбки, тепла, света, которыми озарен даже последний тупик. Это называется — светлая печаль, дарующая сладкие слезы.
В этой книге есть рассказ “Частица бессмертия”, эпиграфом к которому выбраны отцом строчки из моих стихов. Свой первый сборник стихов я посвятила отцу. Свою первую книгу моя дочь — историк моды Марина Скульская — посвятила мне. Так, думаю, и возникает теплая семейная история, которая призвана утешить, приласкать, объяснить, что все не так уж плохо сложилось в жизни, как бы оно ни сложилось”.
