Тотальный диктант от Хендрика Тоомпере. "Любовь в Крыму" Славомира Мрожека в Эстонском театре драмы
Так вот, только что состоявшаяся премьера Хендрика Тоомпере постоянно требует от зрителя (пренебрегая принципиальной демократичностью театрального искусства) отменного знания Чехова, который часто ссылался на Шекспира, поэтому Шекспира тоже нужно хорошо знать. Да еще нужно разбираться в российской истории, кинематографии, радоваться аллюзиям, намекам, временным сдвигам, умышленным нарушениям последовательности событий… Если, конечно, зритель хочет посмеяться и получить удовольствие.
Кто хочет стать миллионером русской культуры и написать на "отлично" диктант, предложенный Мрожеком? Его пьеса была написана в 1993 году и смывала своей абсурдистской волной с лица земли все семьдесят лет советской власти; власти, которая, разрушаясь и погибая, вновь, как и после революции 1917 года, гнала в условный Константинополь тех, кто не мог приспособиться к новой жизни. Поручик-белогвардеец с черепом любимого коня (Гамлет с черепом бедного Йорика), матросы с броненосца "Потемкин" сменились "новыми русскими" с автоматами, уничтожающими соперников по бизнесу.
Спрессованное время, герои, расстающиеся и встречающиеся примерно через пятьдесят лет (кто-то постарел, а кто-то и нет) — невероятно сложная конструкция польского абсурдиста, блистательно реализованная Хендриком Тоомпере.
Само название “Любовь в Крыму” сегодня звучит некоторым политическим вызовом: на чьей территории происходит действие пьесы? Сначала в 1910 году, потом при победивших большевиках, потом в 90-х. Почему сегодня эстонские актеры слаженно и вдохновенно поют на русском языке: “Ямщик, не гони лошадей!/ Мне некуда больше спешить…”? Почему режиссер время от времени появляется на сцене в облике Ленина — то решительным шагом, то в инвалидной коляске рядом с “кухаркой”, которая, вытирая руки о фартук, рассказывает, что посоветовала ему написать что-нибудь, а не сидеть без дела, ну хотя бы статью “Империализм как высшая стадия капитализма”?..
С КЕМ ВЫ, МАСТЕРА КУЛЬТУРЫ?
Персонажи Мрожека получают телеграммы от Лопахина, который сообщает, что Раневская решилась на продажу вишневого сада; они встречают на вокзале всех трех сестер Прозоровых, уезжающих в Москву, и видят в этом дурное предзнаменование: действительно, собирались-собирались, всё было хорошо, привычно, стабильно, и вдруг поехали, тут что-то не так… Через весь спектакль проходит разговор о “Трех сестрах”, “Вишневом саде”, об “Отелло”, “Сне в летнюю ночь”…
В одном из интервью Мрожек сказал, что хотел бы быть Шекспиром, не “как Шекспир”, а именно Шекспиром, поскольку его больше всего ставят в мире. Ну, добавим от себя, что и Чехова ставят очень-очень много во всем мире, в частности, в театре Эстонской Драмы. И помните, Чехов говорил, что если в первом действии на сцене висит ружье, то в финале оно должно непременно выстрелить. Не беспокойтесь, висит у Тоомпере ружье, только стреляет прямо в первом действии, чтобы не томить зрителя.
Молодую актрису Лили (Марта Лаан) спрашивают, правда ли она играет на сцене голую негритянку. Нет, отвечает актриса, играет негра мой партнер, и не негра, а мавра. Но вы его душите? — уточняет Чельцова (Мерле Палмисте). Нет, — терпеливо и смиренно реагирует актриса, — это он меня душит. Спустя несколько минут поручик Сейкин (Маркус Луйк) совершенно в духе чеховских несчастных героев делает предложение актрисе Лили, она отвечает согласием, но согласие и благополучие претит и чеховским героям и вообще всем героям русской литературы, поэтому поручик убегает, пораженный и убитый нарушением традиций. И тут же Захедринский (Майт Малмстен) тоже в духе Чехова делает предложение учительнице Татьяне (Харриет Тоомпере), но получает удивительнейший отказ, до которого ни Шекспиру, ни Чехову было не додуматься: нельзя выходить замуж и устраивать личное счастье, когда вокруг столько несчастий и бед, нужно думать не о себе, а о людях! Чельцов (Раймо Пассь) рассказывает об оборотне, появившемся в Кремле, у которого голова и туловище живут раздельной жизнью…
Так или иначе, а герои, когда наступает новая эпоха, приспосабливаются к советской власти. Захедринский отвечает за зрелища и пишет письмо Горькому на Капри, чтобы тот переделал название пьесы “На дне”. Пусть называется: “Не на высоте”, “До вершины далеко” или “Пока что — на дне”, чтобы название не бросало тень на счастливую новую жизнь. А Татьяна, хоть и работает его секретаршей, но любит Партию, а не Захедринского. Лили стала известной актрисой и вышла замуж за специалиста по железным дорогам Вольфа (Сулев Теппарт), Захедринский настойчиво советует Лили сыграть Отелло…
Заканчивается советская власть. И милый мальчик Петя — потом советский поэт-футурист Зубатый — потом опять Петя (Кармо Нигула) в золотом костюме становится хозяином жизни и занимается экспортом проституток.
И все герои постепенно друг друга узнают. Ничего, собственно говоря, не изменилось. Вот Анастасия (Мария Кленская) как была старухой в первом акте, так и осталась такою же в финале. Вот только вопрос: жива она или нет? Она и сама не знает.
Черное море на заднике то спокойное и тихое, то бушующее и яростное (художник Пилле Янес, видеохудожники Анн Эйнберг и Тауно Макке) поглощает время, не дает ему сдвинуться с места…
Люди меняют свои убеждения, взгляды, образ жизни, но, по сути, они не меняются, да и никому до них нет дела. До людей никому и никогда нет дела. Какая бы власть ни была на дворе. Кто бы ни правил, кто бы ни царствовал.
НЕУЖЕЛИ ВСЕ БЕССМЫСЛЕННО?
Согласно Мрожеку и Тоомпере не все бессмысленно — умирают люди, но никогда не умирают великие персонажи, созданные великими мастерами, великими писателями. Не умирает искусство, даже если мир пытается отказаться от всех жанров, кроме скетча и капустника, даже если зритель приходит в театр исключительно развлечься и, зевая, отдохнуть.
Постановка Хендрика Тоомпере — большой риск большого художника, готового вступить в конфликт со зрителем, не угодить ему, быть заподозренным в снобизме, высокомерии. Это спектакль — исповедь, выведенная на сцену, тайна, которую раскрывают перед зрителем режиссер и актеры. Тайна состоит в том, что для Художника искусство всегда важнее реальной жизни, и он готов ограничиться двумя-тремя собеседниками, чтобы об этом поговорить.
Какое истинное удовольствие этот спектакль для тех, кто понимает каждую реплику, слышит все отсылки и не должен в недоумении пожимать плечами. Я бы настойчиво посоветовала всем, кто дорожит, в частности, русской культурой в Эстонии, прийти и проверить себя, проверить хотя бы свою грамотность. Я — за все виды тотальных диктантов! Я знаю, что грамотный человек вызывает сегодня инстинктивную неприязнь окружающих, что грамотность — это пока политическая, но, возможно, в скором времени — уголовная статья. Грамотный (в широком смысле слова) человек обычно корректен, толерантен и уважает, чтит КУЛЬТУРУ, на каком бы языке она ни создавалась.
“Любовь в Крыму” — прежде всего, любовь к культуре и ее традициям, спектакль — вызов и спектакль-поступок. Браво!
