Миронов и Хаматова в Эстонии: Горбачеву удалось изменить мир и нашу жизнь
Как вы отреагировали на предложение режиссера принять участие в такой постановке? Не было ли каких-то опасений?
Миронов: Без всяких опасений, в первую секунду даже мысли не было, что я могу играть Горбачева. Я подумал, что это — прекрасный спектакль, чтобы поставить у нас в театре, что будет кастинг. Вторая моя мысль была — я не очень подхожу. Мне тогда казалось, что он такой брутальный, у него такой низкий голос. Но чем сложнее задача — тем интереснее. Я очень долго боялся заговорить его голосом, потому что сейчас такое количество пародистов — каждый пародирует Горбачева. И чтобы не “впасть в пародию” нужно было найти своего Горбачева. А для этого нужно было пройти достаточно долгий репетиционный путь.
Для вас Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна становились реальными людьми, или все-таки художественными образами?
Хаматова: Я думаю, что это соединение и того, и другого. Они безусловно были реальными людьми, все их помнят и знают, Михаил Сергеевич жив и сегодня. Но, с другой стороны, это и художественный образ тоже — это наше высказывание по поводу того времени, любви двух людей и того, как один человек может изменить мир.
А этому человеку удалось изменить мир?
Хаматова: Безусловно. Этому человеку удалось, например, изменить мой мир точно, мою жизнь. Я очень ему благодарна за то, что с 15 лет я росла в понимании того, что есть уважение к свободе передвижений, слова, вероисповедания и так далее. Я на этом выросла, и сегодня я такая, какая я есть, благодаря Михаилу Сергеевичу и его изменениям и преобразованиям.
В каждой паре есть лидер и ведомый. Вам не казалось, что в данном случае Раиса Максимовна становилась лидером в каких-то моментах?
Хаматова: Это смотря с какой точки зрения рассматривать. Не хотелось бы сейчас поддерживать все эти нечистоплотные сплетни, которые были при ее жизни, что она руководит мужем, что он у нее под каблуком. Конечно, она была для него важным человеком и ее мнение учитывалось, но в том, что Михаил Сергеевич сам принимал решение, у меня нет никаких сомнений.
Говорят, что за великим человеком всегда стоит великая женщина
Хаматова: С этим я соглашусь, я думаю, она успевала его подхватывать, когда он падал.
А открыли ли вы для себя что-то новое в личности Горбачева?
Миронов: Мы репетировали в самом начале пандемии в зуме — это продолжалось полтора месяца. Мы сидели все по квартирам и “обложились” материалами. До этого у нас уже была готова пьеса, составленная из разных источников, но у нас появилась счастливая возможность, уже работая над образом — дополнять его какими-то интересными деталями и фактами, например — из детства. И этот образ у меня лично выстраивался по каким-то поступкам его, по его отношениям с родителями, по его жизни в школьные и университетские годы — вдруг появлялась информация о каких-то его поступках, о которых я раньше не знал и которые формировали его характер. И которые, более того, позволяли ему смотреть на мир такими глазами, какими он смотрел.
Херманис: Действительно, мы начали репетиции в середине марта, в дни, когда закрылся весь мир. Таким образом мы получили такое количество репетиций — я никогда в жизни столько времени не посвящал ни одному спектаклю.
Политический лидер был для вас в первую очередь - человеком?
Миронов: Да, конечно, человеком. Это — вообще история человеческая, мы не рассматриваем здесь, насколько это возможно, Горбачева как политика. Я в начале сопротивлялся этому, когда Алвис убрал из повествования спектакля шесть лет жизни Горбачева. А мне, как Горбачеву, хотелось бы реагировать на Чернобыль или вывод войск из Афганистана. А это — убрали, потому что мы не говорим о политике, мы в первую очередь говорим об отношениях двух очень любящих друг друга людей и в радости, и в горе.
Реального персонажа играть сложнее, чем выдуманного?
Миронов: Интереснее. Реальный персонаж, например, приходит на премьеры. У меня таких случаев три в моей жизни — я сыграл Александра Солженицына и Алексея Леонова. Интересно, что в таких случаях это — удивительная судьба. Эти люди не случайно стали такими мировыми звездами, они что-то совершили.
У нас сегодня, кстати, очень волнительный день, потому что наш режиссер Алвис впервые увидит этот спектакль живьем, понимаете, какой ужас? Вдруг он крикнет из зала “Стооп! Ужасно, с начала!” или “Вон отсюда, Безруков где?”. А Горбачев был на спектакле, да.
Хаматова: Я в тот день очень волновалась. Настолько, что я с утра не могла глотать. Но в какой-то момент я вцепилась в Женин взгляд, чтобы ни о чем не думать и только реагировать на Женины эмоции. Таким образом я пережила этот момент, это было очень волнительно.
Но надо отдать должное — Горбачев ни разу не сказал про пьесу “что вы там понаписали?” — он остался в этом плане приверженцем свободы творчества.
Когда ставили пьесу, задумывались о реакции зрителей?
Миронов: Конечно задумывались! Но мы делали то, что хотели сделать. Когда мы углубились в историю и начали рассказ о людях, к которым хорошо относимся — нам это было интересно. А то, что будет разное к спектаклю отношение — я прекрасно это понимал, ну и что? Так и должно быть! Хотя я могу сказать кое-что по секрету: в Москве пересмотрело его много разных политиков и простых людей. У них есть понимание, что это — история об очень удивительных людях. Отрицательное отношение могло быть как к политику, но как к человеку — нет. Я ведь действительно раскрыл очень много его качеств, говорящих о порядочности.
Хаматова: Очень много зрителей поменяли свое к нему отношение. Люди действительно задумались во время спектакля, а потом стали уже не так примитивно смотреть на его личность.
Горбачеву понравился спектакль?
Миронов: Да, мы потом с ним общались после спектакля, и он говорил очень хорошие вещи. Более того, он увидел свою жену живой на сцене — в нескольких метрах. “Убийственно похожа”, — сказал он про Чуплан.
Нет ощущения, что в странах Балтии к фигуре Горбачева относятся с большим сочувствием, чем в России?
Херманис: Да, безусловно, и не только в странах Балтии, но и во всем мире. Я даже хотел изначально предложить актерам поставить два спектакля — для России и для других стран. Но я думаю, что это даже не важно, какое отношение, к нему у людей, важно, что никто не будет спорить с тем фактом, что судьба каждого из нас была бы другой, если бы не он. Я советую каждому просто подумать на эту тему, по какой бы траектории пошла бы ваша судьба, если бы не эта пара.
А присутствовали ли на спектакли иностранные политики?
Миронов: На самом деле, это — первый раз, когда спектакль показывается за пределами России. Завтра на него придет ваш президент, тогда и отвечу на ваш вопрос.
Спикер Госдумы РФ Вячеслав Володин считает, что вручение Нобелевской премии Михаилу Горбачеву было ошибкой, и эту премию бы неплохо было отозвать. Что вы думаете по этому поводу?
Херманис: Очень хорошо, что вы напомнили. Еще один недавний лауреат Нобелевской премии очень сильно нам помогал в создании текста в спектакле. Дмитрий Муратов очень большой друг нашего героя, и он познакомил нас со многими деталями, которые в биографии нигде не отражены. Я думаю, ему правильно дали премию.
