Умер актер Александр Ширвиндт, „король флегматичного юмора“

Александра Ширвиндта называли „королем флегматичного юмора“. Он был одним из популярнейших советских актеров, хотя исполнил всего одну главную роль, и не в самой известной картине — симпатичного мошенника Леонидо Папагатто в комедии „Миллион в брачной корзине“.

А еще — Харриса в „Троих в лодке“, майора Альфреда в „Небесных ласточках“, одного из приятелей Жени Лукашина в „Иронии судьбы“, директора Фирелли в „Принцессе цирка“, ресторанного пианиста Шурика в „Вокзале для двоих“, бюрократа Мясоедова в „Забытой мелодии для флейты“.

Иногда появлялся в кадре на несколько минут, но любой эпизод с его участием становился украшением фильма.

Есть понятие „актерский типаж“: типаж диктуется внешностью и характером, и мало кто способен перевоплотиться в кого угодно.

Типаж Ширвиндта был совершенно определенным: даже играя простых людей, он оставался вальяжным барином с высокой самооценкой, который двигается не спеша, говорит мало и веско, уверен в себе и невозмутимо спокоен, в любой ситуации ведет (так и хочется сказать: несет) себя с подчеркнутым достоинством.

К образу артиста очень подходила курительная трубка, с которой он часто позировал.

В культовом спектакле 1970-х годов на сцене московского Театра Сатиры они составляли великолепный дуэт со стремительным, искрометным Андреем Мироновым: тот — Фигаро, Ширвиндт — граф Альмавива.

В общей сложности Александр Ширвиндт сыграл 64 роли в театре и 53 на экране.

Он родился в семье скрипача оркестра Большого театра, друга знаменитого Леонида Утесова. Родители отдали сына в музыкальную школу, но при выборе профессии он, по собственным словам, без колебаний выбрал театр.

Окончил театральное училище имени Щукина, играл в театре имени Ленинского комсомола („Ленком“) и Театре на Малой Бронной. В 1970 году окончательно нашел себя в Театре Сатиры. Около 20 лет был его художественным руководителем, четверть века — профессором „Щуки“.

Друзья на всю жизнь

Пожалуй, самую большую славу Ширвиндту принес эстрадный дуэт с Михаилом Державиным, в котором он играл мрачноватого персонажа, а его партнер — экспансивного и многословного.

Словосочетание „Ширвиндт и Державин“ было в свое время таким же устойчивым, как „Ильф и Петров“ или „Карцев и Ильченко“.

Есть понятие stand-up comedian — комик шутит, стоя на сцене. Ширвиндта и Державина можно было назвать sit-down comedians, поскольку они обычно делали это сидя.

Актеры появились на свет в одном роддоме в центре Москвы — только Ширвиндт был чуть старше. Потом они всю жизнь вспоминали какую-то семейную вечеринку, на которой Шуре дали выпить шампанского, а Мише еще нет.

Вместе учились в „Щуке“, служили в Театре Сатиры, в 1960-х годах прославились в мире столичной богемы как участники процветавших в Доме актера „капустников“, а в 90-х вели на телевидении воскресную „Утреннюю почту“.

Их дружба длилась 72 года, до смерти Державина.

Взгляды и хобби

Александр Ширвиндт всем видам отдыха предпочитал рыбалку и был болельщиком футбольного клуба „Торпедо“. Говорил, что больше изысканных деликатесов любит шпроты и плавленые сырки.

Часто играл ловеласов, но категорически опровергал приписываемые ему амурные победы и шутил, что испортил жизнь только одной женщине — своей жене, архитектору Наталье Белоусовой, с которой в 2017 году отпраздновал бриллиантовую свадьбу.

В интервью Ширвиндт сетовал одновременно на недостаток свободы и вседозволенность, говорил, что жить в России „интересно, но страшно“, однако политической активности не проявлял — по его словам, слишком иронически относился ко всему.

10 цитат от Александра Ширвиндта:

„Театр — это сборище сумасшедших, фанатичных, истеричных, милых, трогательных, наивных и в основном несчастных людей со случайно счастливой судьбой“.

„У нас огромная талантливая страна, но где Салтыковы-Щедрины и Гоголи?!“

„Смотрю заседание Думы и вижу депутатов, которые годами сидят в этом зале и рта не открывают. Зачем они нужны? И тут я понимаю, что это массовка. Без массовки же театр невозможен! Театральность существования касается не только Думы, но абсолютно всех сфер нашей жизни“.

„Старость — аритмия желаний и надежд; именно желаний, а не возможностей. Отсутствие острой необходимости, острого хотения что-то сделать“.

„Живя на огромных скоростях и ставя во главу всего деньги, мы разучились общаться по-человечески. Говорим: „созвонимся“ — и бегаем мимо друг друга“.

„Судороги запретов — это все однодневки. Все равно все курят, пьют и изменяют“.

„Михаил Сергеевич Горбачев очень на нас [с Державиным] всегда смеялся, что говорит о его хорошем вкусе“.

„Я никогда не был ни революционером, ни диссидентом, хотя друзей среди этих великих людей у меня была масса. Никогда не подписываю коллективные письма, потому что считаю, что надо жить индивидуально, таким, какой ты есть. И отвечать надо самостоятельно“.

„Вообще ничего говорить всерьез вслух нельзя, особенно слова „кредо“ или „гражданская позиция“ употреблять: любая формула — это смерть“.

„Я не понимаю слова „счастье“. Довольство — это не счастье. Счастье — атрибут глупости. Человек, который более или менее что-то думает и переживает, счастлив не бывает“.