Наши люди в Голливуде: Виктор Марвин - "голос“ голливудского актера Бенедикта Камбербэтча

Актер Виктор Марвин недавно стал „голосом“ голливудского актера Бенедикта Камбербэтча в новом сериале Netflix. Виктор рассказал о том, как ему удалось „озвучить“ звезду и как он строит свою карьеру после ухода из Русского театра.

Виктор Марвин (37) переехал в Таллинн из Киева около девяти лет назад. Уроженец Луганска, до недавнего времени Виктор служил в Русском театре Эстонии, откуда его по непонятным причинам сократили – несмотря на то, что у актера были ключевые роли в семи спектаклях. Виктор подал заявление в Комиссию по трудовым спорам.

А недавно стало известно, что Виктор дублировал на русский язык главного героя нового сериала „Эрик“, который уже можно посмотреть на киносервисе Netflix.

В этом сериале Виктор Марвин озвучил известного британского актера Бенедикта Камбербэтча, который играет кукольника Винсента. У этого главного героя также есть некое альтер-эго в виде куклы. Эта роль стала для актера первой работой для известного американского стримингового киносервиса. Да и в принципе никто в Эстонии еще не выполнял задач такого уровня.

Виктор поделился с „МК-Эстония“ своими впечатлениями от этого непростого, но увлекательного проекта.

Мастер на все голоса

– Вы часто занимаетесь озвучиванием?

– В последнее время все чаще. Особенно после того, как я перестал работать в Русском театре. Правда, в основном делаю войсовер – это когда мы слышим и оригинальную звуковую дорожку, и начитку сверху. А дубляж – это когда все, что мы слышим: речь, дыхание, смех, плач – все это полностью работа дублирующего актера.

– Что вы в основном озвучиваете?

– Фильмы, сериалы и мультики для Kidzone, для каналов Duo Meedia. Сейчас, например, дублирую сериал „Детектив Монк“, „Бруклин 9–9“.

Теперь уже название не вспомню, но был опыт, когда я озвучивал один мультик восемью разными голосами.

Делал также дубляж кинофильмов. В одном проекте я озвучивал две роли второго плана. Но в случае с Netflix было требование, что для каждого героя, даже эпизодического, должен быть конкретный актер дубляжа. Недопустимо, чтобы один и тот же актер озвучивал нескольких персонажей. Правда, одно исключение все же там есть, но таков художественный замысел.

– На озвучивание Бенедикта Камбербэтча у вас было много конкурентов?

– Я не знаю, сколько. Дело обстояло следующим образом. Когда Netflix договорился с латвийской компанией Digi Media о дубляже, то она получила карт-бланш на самостоятельное утверждение всех актеров, кроме одного – того, который будет дублировать Бенедикта Камбербэтча. Его Netflix должен был утвердить сам. Знаю, что кастинги проводили во всех странах Балтии, делали пробный дубляж одной сцены. Затем материал отправляли непосредственно в Netflix, который в итоге утвердил меня.

– Эйфория была?

– Это – часть моей актерской профессии. Поначалу что-то такое испытываешь. Но с годами относишься к этому спокойно. Идешь на кастинг и не переживаешь – утвердят, не утвердят. Когда утверждают, то, конечно, приятно.

Тем более перед началом работы мне дали посмотреть материал, и мне понравилась сама история, она очень нетривиальная. Можно сказать, что это – и триллер, и драма с элементами комедии. Словом, рекомендую к просмотру сериал „Эрик“.

– Кого бы вы еще хотели озвучить?

– Было бы интересно озвучить Киллиана Мёрфи, который Оппенгеймера играл. Но в целом зависит еще от истории и от того, насколько сложный персонаж. Вот с Камбербэтчем было действительно непросто. Это в принципе – крутой актер, ему не дадут какую-то проходную роль. И в этом сериале у него очень большие „психологические качели“: от иронии – в драму, в какие-то наркотрипы. И это все надо отобразить голосом. Это была сложная задача и потому очень интересная.

– А как вы готовитесь к дубляжу? Что нужно уметь?

– Нужно овладеть актерской профессией. Нужно посмотреть материал. Когда делается войсовер для передач, сериалов, мультфильмов, то зачастую актер приходит в студию, и он видит картинку только в момент озвучки. Если что-то идет не так, то просто делают еще дубль.

В случае с Netflix – работа другого уровня сложности и ответственности. Здесь ты заранее изучаешь материал, отмечаешь для себя что-то, так как важно передать все тонкости и нюансы, которые актер заложил в образ роли. Поэтому важно сначала подробно изучить, а потом сыграть это так же точно.

Ведь в дубляже реплики, смех, слезы, дыхание главного героя, где-то он шмыгнул носом, где-то глотнул воды, где-то запнулся – это все я.

Получил премию за роль дезертира

– После ухода из театра чем вы еще занимаетесь?

– Больше стал заниматься фрилансом. Есть театральные проекты, в которых участвую. Сцену я не оставил, но, конечно, реже на нее выхожу. Работая в театре, выходил где-то три-четыре раза в неделю. Сейчас значительно реже. Но зато могу сам выбирать и делать то, что мне интересно.

Также стал заниматься производством видеоматериалов. Вместе с другом снимаем разные ролики – рекламные, b2b. Поскольку я учился также на кинорежиссера, это мне помогает.

– А на каких сценах вас сейчас можно увидеть?

– Прямо сейчас – нигде. Мы делали разные проекты, а это значит, ты отыграл пять-десять раз и все. Это не репертуар, где один и тот же спектакль играют годами.

Но вот будет, например, читка… по иронии судьбы в Русском театре. Она состоится 26 июня. Называется „Как мы хоронили Иосифа Виссарионовича“. Это будет довольно любопытное событие. Все собранные средства пойдут на помощь Украине. Еще будут проекты осенью, но о них пока не пришло время говорить.

– А чем закончился скандал с Русским театром?

– Мы пришли к мировому соглашению. И насколько я понимаю, все стороны остались им удовлетворены. По условиям разбирательства ни я, ни театр не имеем права это комментировать. Но, в общем, дело закрыто и все довольны.

– В Русском театре новый директор. Не было мысли вернуться туда?

– Мне кажется, чтобы рассматривать этот вариант, должно быть какое-то предложение. И насколько я знаю, предыдущий директор по-прежнему работает в структуре театра и оказывает определенное влияние на внутренние процессы.

Но если будет какое-то предложение, можно будет об этом подумать. Я спокойно к этому отношусь.

– В одном интервью с вами было сказано: совет от гостя для тех, кто хочет поступать в театральный – не делайте этого. Почему не делать?

– Была, конечно, доля иронии в этом совете. Но надо понимать свои задачи и цели. С какой целью поступать в театральный. Иногда людям кажется, что жизнь артиста сопряжена со славой и гламуром, большими деньгами. Такое случается (смеется…), но крайне редко. А в наших широтах совсем редко.

Артисты, работающие в театре, зачастую имеют ненормированный рабочий график. Работать приходится крайне много, а получать можно меньше среднего.

Когда я учился в институте, статистика была такая, что среди всех, кто поступает в театральное, в профессии остается 5%.

Еще, например, кто-то говорит, что хочет сыграть Гамлета или Анну Каренину. И опять же по статистике за свою карьеру в среднем актер играет только около 5% тех ролей, которые ему по душе. А так он приходит на вахту, где висит приказ о распределении ролей, в котором написано, что в новом спектакле он играет роль четвертого гриба во втором составе. И два месяца своей жизни ему надо на это тратить.

– С какой роли вы начинали? С четвертого гриба?

– Нет, в этом смысле мне как-то повезло. Еще когда я учился в театральном институте, в одном из дипломных спектаклей „Ты помнишь, Алеша“ я играл две роли. Это был спектакль о войне. Я играл немецкого полковника и белорусского дезертира. И получил премию „Киевская пектораль“ (театральная премия в Украине – прим. ред.) за лучший актерский дебют. В этом смысле можно сказать, что дебют у меня был успешным.

– Как вы оцениваете театральную жизнь Эстонии? Репертуар, зрителя… На каком уровне?

– На высоком. Зритель в Эстонии очень театрален. Люди много ходят в театр, и это радует. Более того, в Эстонии я открыл для себя таких режиссеров, как Тийт Оясоо и Эне-Лийз Семпер. Они для меня – одни из любимейших режиссеров. Я видел много спектаклей в своей жизни в Украине, в России, в Литве, Латвии, Италии, Франции, Австрии.

Но то, что я видел в Таллинне у них – это одни из самых сильных театральных впечатлений в моей жизни. В частности, постановки „Макбет“ и „Преступление и наказание“ в Эстонском драматическом театре.

Море подкупило

– Почему выбрали нашу страну для жизни? Ваша супруга отсюда?

– Да, она отсюда. После театрального института мы работали в Киеве в театре. К нам на постановку приехал Игорь Лысов. Мы ставили главы из романа Достоевского „Идиот“. Это была большая работа, длившаяся около двух лет. Он наездами был, смотрел отрывки, поправлял, давал задания, уезжал, мы много самостоятельно работали.

В целом он – один из тех людей, кого я могу назвать своим учителем в профессии. Он научил вскрывать текст. Позже мы еще работали с ним в „Чайке“, где я играл Треплева. И вот Лысов стал худруком в Русском театре Эстонии и пригласил нас сюда.

А мне как раз хотелось сменить обстановку, нужен был какой-то новый вызов. Я и сейчас не могу сказать, что Эстония – конечный пункт моего путешествия. Не загадываю, что будет завтра. Но тогда я подумал, что надо поехать посмотреть. До этого я ни разу не был ни в Таллинне, ни в Эстонии.

И вот я приехал в Таллинн, сел, как сейчас помню, в автобус номер 5, который ехал из Ласнамяэ в центр. И когда автобус поехал вдоль моря, и из окна я увидел: прямо посреди города – море, и его так много, что это меня подкупило. Я подумал, что было бы круто жить в городе, где есть море. Потом я посмотрел театр, его технические возможности, познакомился с людьми и понял, что хочу попробовать. Ну вот и попробовал.

– Есть что-то, что вас в Эстонии напрягает или не нравится?

– Трудно сказать. Наверное, если я почувствую, что меня здесь что-то напрягает, то начну думать о том, куда мне дальше двигаться. Но пока мне комфортно.

– А эстонский вы уже выучили?

– Когда я проходил тест в интернете, то результат был В1. Но я хочу это подтвердить официально. А когда я приехал сюда, то сразу пошел на курсы и получил А2.

Прежде всего, считаю, когда ты приезжаешь жить и работать в какую-то страну, то надо обязательно учить язык. Как минимум, это дань уважения. И потом, надо понимать, что люди говорят, и самому с ними находить общий язык, не замыкаться в кокон. Более того, я еще поступил в BFM, учился кинорежиссуре на эстонском языке.

– Закончили?

– Нет. Нужно было зарабатывать. Педагоги стали говорить, что когда я много пропускаю, но делаю все работы, то этим я подаю нехороший пример. Мол, можно особо не посещать, но все успешно сдавать. И мы договорились, что я возьму академический отпуск. К тому же у меня тогда родился ребенок. Так этот отпуск до сих пор и тянется.

С другой стороны, у меня там был хороший опыт: надо было режиссировать работу, где в подчинении у меня было 25 человек. Это ценные навыки.

– А играть на эстонском языке смогли бы?

– Это трудно. Но я уже играл. В кино, даже в двух фильмах. Правда, я играл выходца из России, который говорит по-эстонски. Потому что очевидно, что язык у меня – совсем не такой, не как у носителя.

Зимой в кинотеатрах будет премьера фильма Fränk, где у меня роль брата главного героя, говорящего на смеси русского и эстонского языков.

Еще у меня была роль в короткометражке. Там у меня был даже целый монолог на эстонском. Помню, что было очень трудно. Актеру слово всегда дает какую-то эмоцию. Например, говоришь „мама“, и это слово в тебе сразу отзывается, вызывает определенное чувство. Трудно получить такой импульс, когда говоришь на иностранном языке. Но с практикой это приходит.

Мне интересно как режиссеру поработать с эстонскими актерами и сделать работу на эстонском.

– Вас больше привлекает кино или театр?

– И то, и другое. Был и опыт работы радиоведущим. Но сейчас меня больше привлекает режиссура в театре и в кино.

„Здесь не может быть тяжело“

– Когда началась война, то по вашим интервью чувствовалось, что вы порываетесь своей работой внести вклад в помощь родине. Вам удается как-то реализовывать это желание? Есть какое-то чувство удовлетворенности?

– Удовлетворенности тут нет и, наверное, быть не может. Что бы я здесь ни делал, это капля в море. Да, я делаю донаты на ЗСУ, также театральными проектами мы собираем деньги и отправляем их в Украину. Но этого всегда недостаточно.

Кто-то меня спрашивал, тяжело ли мне. Я говорю, что тяжело ребятам, которые в окопе сидят, или людям, которые каждый день живут под бомбами в Запорожье, Харькове, Киеве и Одессе. Здесь не может быть тяжело, но мы должны прилагать усилия, чтобы приблизить справедливый финал войны. И в этой читке, которая состоится, я согласился принять участие главным образом для того, чтобы собрать деньги для Украины.

– А работа „Коты-беженцы“ у вас состоялась?

– Да, она прошла в Эстонском драматическом театре, которому я очень благодарен за то, что там пошли мне навстречу. Я ведь сначала хотел эту работу сделать в Русском театре. Но не сложилось. Я пошел в эстонский театр, к Хендрику Тоомпере, рассказал об идее, представил концепцию. Он сказал „Да, конечно, делай“. В итоге мы сделали добрый и светлый спектакль, который посмотрело большое количество украинских деток, и мы собрали деньги для фонда „Повернись живим“.

– А не было мысли поехать в Киев, взять автомат и пойти на войну?

– Периодически эта мысль бывает и сейчас.

– А что останавливает? Семья, дети?

– Да, возможно.

– Сколько вашим дочерям лет?

– Одной скоро исполнится шесть, второй сейчас полтора года.

– Что они больше всего любят делать с папой?

– Дурачиться самым разным образом. Старшая очень любит выступать, делает это в любом месте. Устраивает маленькие концерты и представления.

Например, если я покажу ей фильм или мы сходим на спектакль, то потом она выбирает для себя какую-то роль, которая ей понравилась, и пытается ее играть, при этом очень точно передавая какие-то качества этой роли.

– Если дочка решит в театральный поступать, вы ей тоже скажете: не надо?

– Обязательно (улыбается).

В свое время я учился на международной экономике. И понял, что это – не мое, что мне больше интересен театр. Поговорил с родителями. Они провели работу, узнали, что там, куда я хочу поступать, очень большой конкурс. И сказали мне, что если я пройду на бесплатное место, то они не будут против, если я брошу экономику. Они были уверены, что я не поступлю. А я поступил.

У дочки еще много времени определиться. Она еще много раз будет менять свои предпочтения. Но если она точно поймет, что ей это интересно, то почему нет. Надо идти за своей мечтой и делать, что нравится. Вообще в жизни надо как можно меньше делать того, что тебе не нравится.

– Какой вы дальше видите свою жизнь и карьеру?

– Пока буду заниматься тем, что я умею: театр, кино, видеопродакшн. А дальше будет видно.

Будет два проекта осенью. Сейчас не могу о них говорить, т. к. не все нюансы еще согласованы. Но это будет связано с театром. Будет премьера. Все все узнают в свое время.